Николо-Пешношский монастырь

 

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ

МУЖСКОГО ОБЩЕЖИТЕЛЬНОГО МОНАСТЫРЯ

СВЯТОГО ЧУДОТВОРЦА НИКОЛАЯ,

ЧТО НА ПЕШНОШЕ,

С ПРИСОВОКУПЛЕНИЕМ УСТАВА ЕГО И ЧИНОПОЛОЖЕНИЯ.

 ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ.

Иждивением Почетного гражданина Давида Павловича ХЛУДОВА,

в пользу монастыря

  

МОСКВА.

В Университетской Типографии (Катков и К), на Страстном бульваре

1866.

Предлагаемое вниманию читателей описание Николаевского Пешношского монастыря принадлежит известному ученому историку и археологу К.Ф.Калайдовичу. Покойный (+ 1829 г.) провел на Пешноше целый год. Из любви к обители, из благоговения к ее основателю он взял на себя труд собрать и разработать все исторические памятники монастыря. В записках его была найдена и история Пешноши. Чрез 8 лет после его смерти нашлись благотворители, которые издали его труд в пользу обители. Первое издание давно уже разошлось. До сего времени обитель, по недостатку средств, не могла приступить ко второму изданию. Ныне Господь послал нового благотворителя, который делает второе издание и также в пользу обители.

При этом издании сделаны необходимые изменения и дополнения. Таково особенно сказание о блаженном монахе Ионе, приложенное в конце сей книги. В первом издании было сказано только о месте его погребения на Пешноше. В последние 30 лет обитель видела особенно много знамений милости Божией, явленных при его гробе. Число почитателей его с каждым годом умножается. По желанию почитателей его памяти печатается здесь и сказание о его подвигах.

Д.В.Р.

I. ОПИСАНИЕ ПЕНОШСКОГО МОНАСТЫРЯ.

Положение монастыря.

Николаевский Пешношский, или «на Пешноше», заштатный, общежительный, мужеской монастырь, находится в Московской губернии, в Дмитровском уезде; расстояние его от столицы по Рогачевской дороге 79 верст, от города Дмитрова 25, от Клина 34, и 65 от Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.

Он расположен на ровном месте, по правому берегу реки Яхромы¹⁾, которая, протекая мимо западной стороны его, принимает в себя текущую с востока, не далеко от полуденной стены монастыря, речку Пешношу²⁾. Последняя берет свое начало из родников и долин Раменской волости и потом протекает чрез Никольское озеро, которое по времени превратилось в сенные покосы³⁾, находящееся между монастырем и близ лежащими селами — Куликовым и Говейновым. Речка Пешноша при устье; своем разделяется на два рукава; оставляя свой путь вправе, она течет потом новым путем, которым и изливается в Яхрому; старым же, подойдя почти к самым стенам монастыря, впадает в ту же реку, против наугольной юго-западной монастырской башни. Река Яхрома имеет также два течения: в старом, не дошед до монастыря 115 сажень, уклоняется от него влево, большими изгибами, к дубовому лесу, откуда возвращаясь, опять соединяется с нынешним, вновь прорытым путем, против упомянутой башни, составляя сим уклонением к юго-западу остров, около версты в длину и более полуверсты в ширину. Итак, окружность монастыря изобилует водою, количество которой еще увеличивается несколькими прудами, около монастыря находящимися. От того, при разлитии рек, монастырь омывается водами со всех сторон, кроме северной, и кажется тогда лежащим на острове. Путь к нему в это время бывает на лодках, нарочно для того устроенных.

Монастырь со всех сторон окружается сенокосными лугами, а за ними лесом. На юго-восточной стороне находится березовая роща, называемая ельником, от коей по низменной широте к реке Яхроме раскинут кустарник, и потому южная сторона обители имеет вид открытый. На западе, по левую сторону реки Яхромы, древний крупный дубовый лес; к северо-западу, по правую сторону Яхромы, на возвышенном месте, величественная и также древняя сосновая роща, которая в полую воду обливается ею кругом, и тем представляет вид прекрасного острова. За сею рощею, к северу, два пахотных поля и лес разного рода; на северо-восточной же стороне березовая роща, известная под именем Макарьевской¹⁾; а за нею третье поле. Часть восточной стороны ничем не закрыта.

Все ближайшие окрестности монастыря представляют прекрасные виды и места, удобные к пустынной иноческой жизни. Но и отдаленные виды, как от монастыря, так и к монастырю, также прекрасны. С высокой монастырской колокольни, в ясную погоду, видна часть города Дмитрова, лежащего в долине, простирающейся н и изливается въ'а юго-восток от него к самому монастырю, также множество сел¹⁾ и деревень, по гористым и низменным местам. Самый монастырь виден очень издалека.

Основатель монастыря.

Начало Пешношской обители относится ко второй половине XIV столетия. Она основана Святым Мефодием Пешношским, учеником Преподобного Серия Радонежского. К сожалению подробности святой жизни сего угодника в настоящее время очень мало известны; издревле существовавшее в обители описание его жития в конце прошедшего столетия утратилось в руках одного частного лица, и доселе не могло быть отыскано. Вот что известно только из предания и некоторых памятников древности²⁾: Преподобный Мефодий, презрев суету мира, еще в юношеских летах удалился в обитель Преподобного Серия, и там имел сего великого смирением и святостью мужа наставником в иноческой жизни¹⁾; потом, возлюбив совершенное безмолвие, с благословением своего учителя, поселился в пустынном месте, отстоящем от теперешнего монастыря в одной версте, к западу, за рекою Яхромою, в дубовом лесу, на небольшом возвышении, огражденном в то время со всех сторон непроходимыми лесами и болотами. Там в уединенной келье, где ныне существует деревянная часовня под именем Мефодиевой, благочестивый отшельник, скрывая себя от людей, один с единым Богом беседовал, благоугождая Ему молитвою, постом и слезами. Святость его жизни скоро однако ж сделалась известною в людях; ибо не можешь, по слову Спасителя, град укрытися, верху горы стоя (Матф. V, 14). К нему начали стекаться отовсюду ревнители богоугодной иноческой жизни, и Преподобный Серий неоднократно посещал его. Когда же, по умножении братии, настала необходимость в сооружении церкви, тогда, повествует предание, Святой Серий предложил своему собеседнику и спостнику (так назван Преподобный Мефодий в тропаре, в честь его сочиненном) оставить прежнее место и переселиться на нынешнее, более обширное и удобнейшее, за реку Яхрому, на устье речки Пешноши. Преподобный Мефодий, приняв совет и благословение своего наставника, начал сам трудиться в построении церкви и келий, пеш нося деревья чрез речку, которая и получила от сего название Пешноши²⁾, а по ней и монастырь наименован Пешношским. Николаевским же называется он от соборной церкви, сооруженной во имя Святителя и Чудотворца Николая.

Положивши таким образом начало Пешношской обители в 6869 (1361) году¹⁾, Преподобный Мефодий был и первым в ней игуменом, имея под своим руководством множество иноков, ревновавших постническому его житию и примерным подвигам. Быв еще в жизни своей великим угодником Божиим и чудотворцем, он особенно прославил себя милосердием к нищим, сиротам и вдовицам. Наконец, совершив течение многолетних подвигов своих, преставился в небесный покой 4 июня 6900 (1392) года, в княжение Василия Дмитриевича, сына Донского, оставив во образ многочисленным ученикам святую и богоугодную свою жизнь²⁾. Замечательно, что Преподобный Мефодий, последовавши во время жизни примеру и наставлению Преподобного Сергия, не умедлил последовать за ним и в вечные обители: Св. Серий предварил его только осмию месяцами. Нетленное тело Св. Мефодия, чудотворящее с верою приходящим и молящимся, предано погребению в сооруженной им обители и доселе почивает в ней под спудом¹⁾. Над ним издревле существовала деревянная брусяная часовня; но в 1732 году сооружена каменная церковь во имя Преподобного Серия Радонежского чудотворца; а часовня перенесена на старое место первоначального жительства Святого, в дубовую рощу. Память Преподобного издревле празднуется на Пешноше и в некоторых окрестных селениях 14 июня, в день тезоименитого ему Мефодия, патриарха Константинограда; служба же совершается по особенной тетради, сочиненной монахом Мисаилом²⁾.

В древних подлинниках так описывается наружный вид Преподобного Мефодия: «Июня 14 дня Преподобного Отца вашего Мефодия; иже на Песноши, нового чудотворца, сед, брада по меньше Никона чудотворца, ризы преподобнические. У Никона чудотворца (17 ноября) брада доле Николиной, а меньше Сергиевой (в Московском Публичном Музее библиотека В.М.Ундольского. №№ 130 и 131).

 

Вид монастыря.

Монастырь образует неправильный четвероугольник, занимающий пространство в окружности до 275 сажен и 2 аршин. Он весь обнесен каменной оградой, с крытым по ней ходом, местами застроенною монастырскими зданиями; вышина ее в 4 сажени и 1 аршин, толщина же в 3 аршина и 3/4, а местами несколько ниже и тоньше. Ограда украшается четырьмя наугольными и двумя боковыми башнями, неодинаковой формы, и двумя воротами, святыми, на западной стороне к реке Яхроме, и въездными, на северной. Над последними устроена великолепная башня готической архитектуры, имеющая в основании 6 сажен квадратных. Снизу до половины вышины она четвероугольная, а потом до фонаря, постепенно суживаясь, образует осмиугольный шатер, около которого устроена пространная крытая галерея. Высота башни до 17 сажен; сверх купола, на высоком шпиле ее, утвержден крест. На внешней стороне ее над вратами, под железным навесом, изображен, греческим штилем, седящий на престоле Спаситель с предстоящими Богоматерью, Иоанном Крестителем и другими св. угодниками; на южной, обращенной к монастырю, — Нерукотворенный образ Спасителя. От сего образа Спасителя и самая башня называется Спасскою.

Здания внутри монастыря.

Во внутренности монастыря заключаются следующие здания:

1. Соборная церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая, посреди монастыря, частью готической архитектуры, о пяти главах. О времени ее построения ничего неизвестно; знаем только, что первоначально она была об одной главе и с небольшою папертью на западной стороне; теперь она вся, кроме алтаря, обнесена папертью. Размер ее в длину с папертью и алтарем 16, в ширину же 12 сажен. Вход нее тремя дверьми: западною, северною и южною; первая с колоннами, а последние с полуколоннами; сверх их фронтоны, а пред ними помосты из белого камня, возвышенные на пять ступеней; фронтоны извне расписаны ликами святых. Во внутренности храма четыре столба, на южной и северной стороне, поддерживают свод. Из паперти сделаны притворы для стояния братии во время народного собрания; из той же паперти сделана разница и пономарская, вход в которые из алтаря. Иконостас новый с резьбою, вызолоченный на полимент; иконы в нем греческого художества, местные в серебряных позлащенных ризах, а некоторые в венцах. Вокруг столбов иконостасы также новые, резные, вызолоченные.

Достопримечательный вещи в соборном храме следующие:

а) Царские врата, прорезные, великолепные, отличной работы и рисунка, обложенные по дереву чистым серебром, местами с позолотою. Благовещение и Евангелисты писаны на кипарисе греческим художеством; на них венцы с стразами, вызолоченные; пред Богоматерью на стольце разгнута финифтяная книга с начертанными словами Исаии Пророка: Се дева во чреве приимет и проч. Убрус на главе Богоматери жемчужный. На верхней обвязке царских врат надпись из серебряных позлащенных литер: Несть сие, но дом Божий и сия врата небесная. Поверх надписи знаки Нового Завета, с позлащенными клеймами, окруженные серебряными позлащенными лаврами. На кресте положен в позлащенную и стразами украшенную звезду другой небольшой крест из топазов в золотой оправе, сделанный аз отломка внутренних украшений древнего Цареградского собора¹⁾. Над сими знаками, в облаках и в рассыпанных во все стороны серебряных лучах, вставлена за стеклом икона Успения Божией Матери²⁾, копия с чудотворной Киево-Печерской, привезенная оттуда, в серебряной позлащенной и частью жемчугом убранной ризе; по сторонам два Ангела, поддерживающие икону, вверху Бог Отец и херувимы, внизу также херувимы; все лики серебряные вызолоченные. Сия икона Успевния Богоматери, по примеру Киево-Печерской, спускается и поднимается на шнурах в малую вечерню пред праздником Успения Богоматери, когда читается соборне настоятелем акафист, и во время всенощного бдения на величании.

б) Местная икона Пресвятой Троицы в богатой серебряной позлащенной риз, устроенной московским купцом Феодором Евграфовичем Латышевым в 1863 году.

в) Местная икона Богоматери, находящаяся издавна в обители, обложена серебряною вызолоченною ризой, украшена драгоценными камнями, бриллиантами, крупным и мелким жемчугом, усердием г-ж Перской и Демидовой.

г) Древняя храмовая Святителя Николая Чудотворца икона, с его житием и чудесами по полям, в серебряной вызолоченной и украшенной стразами и другими камнями ризе.

д) Две иконы Богоматери. Первая по правую сторону за клиросом, именуемая Тихвинская, копия с чудотворной, присланная из Тихвинского монастыря архимандритом Игнатием, бывшим прежде в Пешношской обители настоятелем. Вторая, за левым клиросом, Утоли моя печали. Обе украшены шитыми золотом и серебром в г.Арзамасе ризами, и убраны по местам жемчугом, стразами и другими каменьями.

На паперти соборной церкви с правой стороны устроен в 1837 г. придел во имя Феодоровской Божией Матери. Иконостас в нем резной вызолоченный, иконы в ризах серебряных вызолоченных.

2. Церковь Сретения Господня, двухэтажная, теплая, об одной главе, стоящая к западной стене монастыря, по левую сторону святых ворот. О времени ее построения также ничего неизвестно; впрочем, грамота, данная монастырю царем Иоанном Васильевичем, свидетельствует о ее существовании, также как и соборного храма, еще в то время, т.е.в XVI столетии¹⁾. Она была поновлена и исправлена в 1816, а потом в 1838 годах. Самый храм занимает верхний этаж, а в нижнем устроены некоторый монастырские службы. Вход в храм с южной и северной стороны двумя крыльцами, западная сторона его соединена с братскими кельями. Внутри храма шесть столбов, поддерживающих верхний свод: четыре посреди самой церкви и два в алтаре. Иконостас резной, весь вызолочен; вокруг двух столбов иконостасы с колоннами и резьбою, местами вызолоченные. Иконы все греческого художества, большая часть в серебряных ризах и венцах, а некоторые в позлащенных; весь храм внутри расписан стенным писанием, также и вне по верхнему ярусу местами расписан Господскими праздниками, апостольскими и другими святыми ликами. Мера сей церкви в длину 15 сажен, в ширину 8.

3. Церковь Преображения Господня над святыми воротами, с теплым притвором, об одной главе. Построена в конце XVII столтия, между 1685 и 1700 годами²⁾. Вход в нее с северной стороны, по лестнице из белого камня, между притвором и братским флигелем; еще есть входы из настоятельских и братских келий. Иконостас в ней с резьбою, весь вызолочен; иконы греческого писания, в серебряных венцах. Пол деревянный штучный. Мера церкви е длину 6 саженей и в ширину 4.

4. Церковь во имя Преподобного Серия Радонежского Чудотворца, одноглавая. Южною стороной соединена с колокольнею, а северною обращена к соборной Николаевской церкви, в расстоянии от нее на 4 сажени, в ровной с нею линии. Построена на месте древней часовни в 1732 году, при Троицком архимандрите Варлааме, при строителя Августе Старкове, как видно из надписи, вырезанной на камне и поставленной при входе. Она имеет два входа, с западной и северной сторон. Иконостас в ней новый вызолоченный на полимент с резьбою. Местные иконы греческого писания, в серебряных ризах. В южной стене под аркою, на деревянном помосте о двух ступенях стоить богатая и отличной работы медная, вызолоченная чрез огонь, рака над мощами Преподобного Мефодия Пешношского, почивающими под спудом. Вокруг сей раки, сделанной в 1801 году, вычеканены храмовые монастырские праздники с тропарями и кондаками, а вверху она покрыта кипарисного доскою, с изображением во весь рост Преподобного Мефодия. При раке стоит игуменский посох, по преданию, самого Преподобного Мефодия¹⁾, как бы в напоминание о духовной и по кончине его над сим местом власти и о продолжающемся правлении вверенного ему Богом словесного стада; против нее иконостас, заключающей в себе древние иконы Деисуса и Николая Чудотворца, старинное рукописное Евангелие, напрестольный крест и деревянный потир, в котором, по преданию, Преподобный Мефодий совершал таинство Св. Евхаристии. Мера церкви в длину 7 сажен, в ширину 4.

5. Церковь во имя Святителя Димитрия Ростовского, теплая, одноглавая, новой архитектуры, с колоннами дорического ордена, находится в северо-западной части монастыря, у самого флигеля больничных келий. Начало ее таково: действительный статский советник Дмитрий Андреевич Засецкий, в 1805 году, прошением утруждал блаженной памяти государя императора Александра Павловича, дозволить ему в сем Пешношском монастыре создать больничную церковь во имя Святителя Димитрия Ростовского, и при ней шесть келий; для помещения престарелых и немощных монашествующих, на что и последовало всемилостивейшее дозволение¹⁾. В 1811 году мая 31 дня, церковь заложена, и вместо шести больничных келий предположено устроить 16. Все строение совершено в 1829 году, и храм освящен того же года июня в 29 день высокопреосвященным Филаретом, митрополитом Московским, коим, по окончании, литургии, произнесено и слово, в назидание монашествующих и к благотворителям освященного храма.

Вход в эту церковь боковыми дверьми, из коих одна южная, а другая северная, из коридоров больничных келий. К западной стене внутри церкви устроено на столбах пространное место, соединяющее коридоры верхних келий; удобное для стояния, во время богослужения, немощной братии. При алтаре находятся особенная ризница и пономарская. Иконостас лаковый, голубого цвета, с позолоченною резьбою и колоннами. Иконы все греческого писания, в серебряных венцах, а некоторые в серебряных же позлащенных ризах. Особенно значительна из них Св. Димитрия Ростовского, в богатой серебряной вызолоченной ризе, лучи от венца стразовые, наперсный крест, панагия и четки привесные. Икона эта устроена усердием гг. Засецких. Мера церкви в длину 11 сажен, в ширину 7 сажень и 2 аршина.

Примечание. Известно, что существовали еще следующие церкви; 1) во имя Иоанна Предтечи под колокольнею, где ныне устроен престол во имя Преподобного Мефодия¹⁾; 2) в честь Богоявления Господня, в среднем, по старому плану этаже колокольни, перенесенная потом в Сретенскую церковь, и наконец за теснотою упраздненная. Сверх того упоминается в древних бумагах: 3) о приделе Святителя Леонтия Ростовского, бывшем в Соборной Николаевской церкви, и 4) о братской усыпальнице²⁾.

6. Колокольня, соединенная северною своею стороною с южною Сергиевской церкви, осмиугольная, о трех ярусах. Когда она построена неизвестно; вероятно в одно время с собор ною церковью, ибо. она по первому своему плану одной архитектуры с прежним планом церкви. В нижней палате погребены тела бывших настоятелей Макария, Максима, Серия и московского купца Алексея Григорьевича Мокеева, благотворителя монастыря. В 1859 г. здесь устроен придел во имя преподобного Мефодия Пешношского чудотворца; иконостас в нем крашеный, белый с позолоченною резьбою; иконы греческого художества в ризах серебряных позлащенных. Вход в церковь устроен с юго-западной стороны. Над палатою в первом ярусе, где прежде была Богоявленская церковь, ныне помещена монастырская библиотека, состоящая из церковных печатных и частью рукописных книг. Во втором ярусе деревянная лестница для всхода к колоколам. В третьем помещены десять колоколов, с согласным звоном. Из них, в 1-м праздничном 294 пуда, во 2-м полиелейном 141 пуд, в 3-м будничном 75 п. и 20 ф., в 4-м маловечернем 36 пуд. и 28 ф.; из прочих 6-ти известен только один в 2 пуда и 16 Фунтов, а на остальных пяти хотя и есть надписи, но без означения веса и все изглажены. Над колоколами устроены двухсуточные железные часы с боем минут, четвертей и часов. Мерою колокольня в высоту, с крестом, 22 сажени в и 1 1/2 аршина, в ширину же в основании 7, а в верхних ярусах по 5-ти сажен.

7. От церкви Преображения Господня и святых ворот к югу двухэтажный флигель, с архиерейскими и настоятельскими кельями, простирающейся до самой юго-западной башни, длиною в 21 сажень. В верхнем его этаже, сверх архиерейских и настоятельских келий, находятся пять небольших братских и монастырская аптека. От гостинных архиерейских комнат до упомянутой башни утверждена на столбах деревянная галерея. Между архиерейскими покоями и самою башнею настоятельские кельи. В нижнем этаже 9 братских келий и два покоя, из коих один назначен для столярной работы, а другой для хранения малярных красок. В самой башне 4 кельи для проходящих. прачечное послушание, а пространный верх оной назначен для сушения белья.

8. По другую сторону святых ворот, к северу, братский флигель, также двухэтажный, на 11 саженях; в нем 16 келий, с тремя кладовыми. Как этот, так и вышеозначенный флигель, первоначально построены между 1685 и 1700 годами.

9. Между этим флигелем и Сретенскою церковью до средней башни, построен в 1838 г. корпус, в котором помещаются притворы Сретенской церкви, 10 братских келий и монастырские мастерские. В средней башне устроены для них кладовые.

10. Больничный флигель, простирающийся, вместе с церковью, от средней до северо-западной башни и занимающей пространство в 25 сажен длины. В нем 16 келий.

11. На южной стороне монастыря, в расстоянии 7-ми сажен от юго-западной башни, обширная двухэтажная братская трапеза, внутри расписанная, с поварнею, тремя кельями и службами. В нижнем этаже пекарня; при ней комната для поклажи хлебов, чулан, квасоварня и две кельи; тут же три погреба.

12. К восточной стороне трапезного корпуса примкнут братский флигель с 8 кельями, длиною в 10 сажен. Длина обоих сих зданий 32 сажени.

13. В юго-восточной башне палатка для хранения садовых плодов, а над нею келья.

14. На восточной стороне, на месте существовавшей прежде башни, братский флигель на 10 саженях, с 8 кельями.

15. В северо-восточной башне в верхнем этаже, две кельи, а в нижнем одна палатка.

16. Отступя от восточной стены монастыря на 8 сажен и 1 аршин, а от северной на 7 сажен, братский флигель с 24 кельями, несколькими кладовыми и тремя деревянными крыльцами длиною в 26 сажен и 2 аршина. Он построен между 1685 и 1700 годами и первоначально был одноэтажный. От въездной башни до угла этого флигеля каменная стена с воротами; за нею обширный двор, в котором к северной стене монастыря пристроен экономский амбар для разной поклажи.

17. На северной стороне монастырской ограды въездная башня. (Описание ее смотри выше.)

18. К этой башне, с западной стороны, примкнуть братский флигель, длиною в 7 сажен, отстоящий от северо-западной башни на 16 сажен; в нем 15 келий.

19. В северо-западной башне устроены кладовые для хранения железных и других вещей.

20. За алтарем соборного храма кладбище, обнесенное еще при архимандрите Макарии оградою. В прежние времена на сем кладбище погребались одна монахи, но в настоящее время оно уступлено для мирян; монашеское же кладбище находится за Сергиевской церковью и колокольнею. При архимандрите Макарии находимые на первом, при рытии могил, кости монахов, узнанные по остаткам одеяния, переносимы были на второе.

21. За этими кладбищами, на восточной стороне монастыря, начиная от южной до северной его стены, рассажен плодовый сад, разделяемый восточным братским флигелем на две части. В нем два колодца.

Здания вне монастыря.

Внешние монастырская здания и принадлежности следующие:

1. На северной стороне монастыря против въездных ворот, обширный гостиный двор, занимающий пространство в 21 сажень длины, в окружности до 90 сажен. Его составляют: а) два одноэтажные, деревянные на каменном фундаменте, корпуса, с мезонинами; оба они обращены прямо к монастырским воротам: б) на западной стороне третий корпус двухэтажный, с мезонином; нижний этаж его каменный, а верхний и мезонин деревянные. В нем 17 лучших комнат, с принадлежностями, назначены для заезжающих особ высшего сословия; в нижнем этаже его устроена странноприимная, состоящая из девяти покоев с сенями; кухнею и трапезою для странных; в) далее к северу устроен еще корпус с мезонином; г) такой же корпус находится и на восточной стороне; в сем последнем устроена кухня для особ высшего сословия, особая кухня и трапеза для приходящих богомольцев, кладовая для гостинников, а вверху несколько комнат. Сверх того на гостинном дворе устроены места, удобная для помещения лошадей и экипажей.

2. За гостинным двором в нескольких саженях, находится двор для складки леса, теса, досок, дров, кирпича и других вещей. Далее к полю овин, на каменном фундаменте, для молотьбы хлеба, и сенной сарай. Около овина печь для обжигания извести и сарай для хранения ее.

3. К восточной стороне гостинного двора, во всю длину ее, примыкает довольно обширный огород для овощей; в нем прудок для поливки овощей.

4. К северо-восточному углу монастыря примыкает конный двор, занимающей пространство в 24 квадратные сажени. На северо-западном углу его двухэтажный каменный флигель, 6 сажен в длину, с деревянною сверху осьмиугольною башенкою. В нем к кельи для монахов и послушников, имеющих смотрение за монастырскими лошадьми и проч. К нему приделана каменная же рабочая изба. Оь ворот до северо-восточной монастырской башни построен каменный двухэтажный флигель, в нижнем этаже которого помещаются кузница и столярная, а в верхнем 6 келий для рабочих братий. Прочие стороны окружены деревянными разными строениями. На восточной стороне устроены другие ворота, и близ них колодезь.

5. От угла конного двора вдоль восточной и до половины южной монастырской стены простирается обширный овощной огород. В нем два прудка и колодезь.

6. За огородом пруд с мелкою рыбою; от него на юг чрез речку Пешношу деревянный мост, где прежде существовала подмонастырская мельница.

7. На южной стороне монастыря, при речке Пешноше, портомойная, в при ней баня для престарелых и немощных.

8. Против юго-западной башни, на устье речки Пешноши, каменное здание для водоподъемной машины, посредством которой из реки Яхромы доставляется вода в поварню, хлебопекарню, квасоварню, портомойню и баню.

9. Между западною стеной монастыря и рекою Яхромой два большие рыбные пруда, заимствующее посредством труб проточную воду из Яхромы; между ними к реке Яхроме из св. ворот пролегает дорога.

10. Близ северо-западной башни, против угла гостиницы, колодезь, над коим построено деревянное здание в виде часовни с главою и крестом, а внутри поставлено несколько св. икон.

11. Через реку Яхрому по большому тракту деревянный мост.

 

Отдаленные принадлежности монастыря.

 

Отдаленные принадлежности монастыря следующие:

1. Мефодиева часовня, лежит на запад от монастыря, в расстоянии одной версты, на большом тракте, в дубовом лесу. Она построена из дерева. Здесь, в этом пустынном месте, Преподобный Мефодий положил начало своего уединенного жительства, как выше было сказано. В память Преподобного, ежегодно 14 июня, бывает сюда из монастыря крестный ход.

2. Предтечева часовня, лежит в 2 верстах от монастыря, на север. Предание говорит, что Преподобный Мефодий, удаляясь по временам в сие пустынное место для совершенного безмолвия, беседовал здесь с единым Богом; тут же посещал его, говорит предание, и Преподобный Сергий, занимаясь с ним духовными беседами, от чего и самая пустынь долгое время именовалась беседною. В эту часовню бывает из монастыря крестный ход 24 июня.

3. Пустыня для тех из братий, которые желают особенного уединения и безмолвия. Она лежит на северо-восток от монастыря, в расстоянии от него на две версты, в уединенном лесу, и состоит из двух отдельных строений, отстоящих одно от другого на несколько сажен и заключающих в себе по две келлии. Пустыня эта построена в 1793 году иеромонахами Самуилом, Дорофеем и Иосифом, которые все в последствии были настоятелями в разных монастырях¹⁾. При ней находятся небольшой огород, садик и прудок. Вся пустыня занимает пространство более 200 сажен в окружности и обнесена плетневою оградой, с воротами и двумя калитками.

4. На север от монастыря, вниз по течению Яхромы, в расстоянии 9 верст, на судовой пристани, деревянная часовня и харчевня.

5. На берегу реки Сестры мукомольная о шести поставах наливная мельница, отстоящая, от монастыря на 12 верст.

6. В селе Большом Рогачеве находилась деревянная часовня с келлиею, построенная в 1795 году, вместо 20 сгоревших лавок; в 1851 году она сгорела и по сие время еще не возобновлена.

 

Степень монастыря

От времен Преподобного Мефодия настоятельство в Пешношском монастыре было игуменское, а по временам и архимандритское. По установлению Святейшего Синода, в степенной лествице игуменских монастырей, до 1740 года, он считался 29-м, между Московским Даниловским и Серпуховским Владычним монастырями. По духовным же штатам, состоявшимся в 1764 году, Пешношский монастырь значится между Николаевским Перервинским и Бобренево-Голутвиным, с настоятельством строительским и шестью монашествующими. В 1801 году увеличено штатное число монашествующих до 30 человек; в 1800 г. указом Московской Духовной, Консистории, переведена из Высоковского монастыря Епархиальная больница, с пятью монашествующими; а в 1807 году именным Его Императорского Величества указом прибавлено больничных шесть человек.

 

II. ИСТОРИЯ ПЕШНОШСКАГО МОНАСТЫРЯ

 

В настоящее время Пешношская обитель начала шестое столетие своего существования¹⁾. В продолжение столь многих лет, конечно, была она свидетельницею множества важных событий и сама испытала различные перемены. Но, к сожалению, древнейшая ее история не скудная, без сомнения примерами благочестивых подвигов ее обитателей, равно как и опытами усердия современников к святыне, скудна современными о том свидетельствами. Различные потрясения, которые некогда испытало наше отечество, и в особенности Москва с ее окрестностями, также частные бедствия самого монастыря, о которых скажем в своем месте, могли быть причиною утраты древних письменных памятников. Впрочем и доселе сохранилась еще некоторые рукописи, свидетельствующая о древнем состоянии Пешношского монастыря.

 

Столетие первое.

 

Пешношская обитель, как сказано было выше в кратком жизнеописании ее основателя, Преподобного Мефодия, не долго существовала на первоначальном месте его жительства, и скоро по совету и благословению Св. Сергия, перенесена на теперешнее, более удобное. Но непроходимые леса и болота, окружавшие ее со всех сторон, без сомнения много затрудняли усердных богомольцев и чтителей добродетелей Св. Мефодия. Почему вероятно, что он же, в продолжение более нежели тридцатилетнего своего правления монастырем, проложил дорогу чрез Филатову пустошь¹⁾, для желающих посетить его обитель из окрестных селений и городов. Из стихир, составленных в честь Преподобному, видно, что в день преставления его стеклось множество народа, в особенности старцев, сирот и вдов, сетовавших о смерти своего питателя. Когда же путь к монастырю был несколько исправлен, тогда, как свидетельствуют стихиры в честь Преподобного, ежедневно приседали у врат нищие с ожиданием милостыни. Из чего должно заключить, что обитель занимала тогда уже довольно значительную обширность, и заключала достаточные помещения.

Вероятно, что все здания оной первоначально были деревянные, ибо известно, что и Троицкий монастырь вначале был деревянный; да в предание повествует, что Преподобный Мефодий сам трудился в ношении дерев для новосозидаемой своей обители. Что же касается до внутреннего первоначальна устройства монастыря, то об нем также нельзя сказать ничего достоверно. С некоторой вероятностью можно полагать, что монашеское чиноположение, относительно церкви, трапезы, одежды, обуви и проч., было и в самом начале существования обители такое же, как теперь, то есть общежительное, состоящее в нестяжании монахами никакой собственности келейной, независимо от общества. Но последующие времена представляю уже некоторые перемены.

Слава святой жизни и чудес Преподобного Мефодия, сохранившаяся в памяти благочестивых людей и подкрепляемая зрением благоустройства основанной им обители, не преставала и по кончине его привлекать н ней отвсюду усердных богомольцев. Дары их, при собственном трудолюбии братии, доставляли обители все нужное и с избытком, а в последствии умножившись, обогатили монастырь и церковь. Дары эти состояли в селах, деревнях и драгоценных вещах, нужных для богослужения. Благодарные иноки удержали в памяти и сохранили до позднего потомства имена благотворителей. Из первых таких благодетелей монастыря история признает удельного Дмитровского князя Петра Дмитриевича, сына великого князя Дмитрия Иоанновича Донского. Сей князь, следуя благочестивому примеру своего родителя, одарившего Троицкий монастырь вотчинами, пожаловал в Пешношский, бывшей в его уделе, села — Ивановское, Бестужево, Новоселки, Поповское, Рогачево, Александровское, Нестеровское, Белавино. и Говейново, с деревнями и всеми принадлежащими к ним владевший. Подлинно неизвестно, в котором именно году сделано это пожертвование; должно, однако ж, полагать, что или в конце XIV, или в начале ХV столетия¹⁾; несомненно только то, что эти вотчины, дар князя Петра Дмитриевича, всегда неотъемлемо принадлежали монастырю, и что в последствии дана на них грамота царем Иоанном Васильевичем в 1547 году²⁾.

 

Столетие второе.

 

Дары усердных почитателей памяти Преподобного Мефодия не только не прекращались, но с течением времени еще более возрастали, украшая благолепием и исполняя довольством его обитель. Князья Дмитровские почитали как бы особенным своим правом обогащать ее. Так в 1468 году князь Юрий или Георгий Васильевич Дмитровский, второй сын великого князя Василия Васильевича Темного, известный своими добродетелями и воинскими доблестями, пожертвовал серебряное вызолоченное кадило с цепьми и блюдцом, весом в два фунта с половиною. Этот древний памятник сохранился и доселе в целости³⁾. Судя по некоторым признакам, должно думать, что благоволение князя к Пешношской обители постоянно продолжалось; это подтверждает вторичное его благодеяние монастырю. Распоряжаясь имением пред своею кончиною, последовавшею в 1472 году, в духовном своем завещании он просит брата своего, великого князя Иоанна Васильевича III, чтобы пожалованное им Пешношскому монастырю на Ваганькове место оставить в собственность и пользу монастыря, для памятования его усердия¹⁾. Эти благодеяния владетельных особ, которым, без сомнения, подражали и другие чтители добродетелей Пешношских иноков, хотя имена их и сокрыты от потомства, также рачительность и хорошие распоряжения настоятелей и братии, привели монастырь в цветущее состояние. Из древних княжеских грамот видно, что кроме продовольствия, потребного на содержание монахов и монастырских прислужников, съестные припасы умножались до излишества, и настоятели Пешношского монастыря, подобно другим знатнейшим монастырям, имели открытую судоходную промышленность до Белого-Озера²⁾ и других мест, лежащих близ тех рек, течение коих подавало удобность Пешношскому монастырю вступить в торговые сношения. Это было около 1473 и последующих годов.

Доселе, судя по оставшимся памятникам древности, благодетелями Пешношской обители были только соседственные дмитровские князья и окрестные жители. Но в это время, т.е. в конце XV или в начале XVI столетия, и другие отдаленные князья обратили на нее внимание и не замедляли доказать свое к ней уважение посильными вкладами, чему без сомнения предшествовала и была побуждением известность добродетельней жизни ее иноков. Так в 1504 году князь Иван Борисович Волоколамский, внук великого князя Василия Васильевича Темного, в духовной своей грамоте завещал послать в Пешношский монастырь десять рублей ¹⁾, подаяние по нынешнему времени почти ничтожное, во тогда весьма значительное. В том же 1504, или в следующем году, несчастный Дмитрий Иоаннович Углицкий, объявленный некогда великим князем от своего деда Иоанна III, но скончавшийся в узах при его преемнике Василии Иоанновиче в духовной своей грамоте предоставляя дяде своему, сему великому, князю, раздел своего имения в случае смерти, завещевает дачи в разные монастыри, между прочими и в Николаевский Пешношский. ²⁾

Относящиеся к 1523 году рукописи открывают, что, Пешношский монастырь, в предшествовавшие годы, и может быть с самого начала своего существования, имел на вотчины и земли грамоты, жалованные и от митрополитов, а вероятно также и от князей; по существовавшему тогда обычаю, эти грамоты, объявляемы были вновь доставляемым митрополитам, а те рассматривали их, и делали на прежних пошлинные прибавки или убавляли их. По вступлении на Московскою митрополию в 1522 году Даниила игумена Иософова монастыря, Пешношский келарь с братиею лично просил Дмитровского князя Юрия Ивановича, брата великого князя Василия Ианновича, ходатайствовать у митрополита о, том, чтобы в пошлинах с вотчин и земель монастырских никаких перемен не делать, а все оставить по прежнему. Князь взял на себя это ходатайство, отправил к митрополиту нарочного посла боярского сына Василия Иванова Пересветова, и получил письменный ответ, в котором митрополит изъявил свою готовность исполнить прошение князя, сообразно впрочем с общими по сему предмету постановлениями ¹⁾. Но о последовавших распоряжениях ничего неизвестно.

Славные и в последствии грозные времена царя Иоанна Васильевича обильны особенным усердием и расположением к Пешношской обители, как самого царя, так и многих частных лиц. В 1539 году открылось особенное благоволение к обители и строителю ее Гурию Заболотскому отрока-самодержца. Девятилетий царь определил Пешношскому монастырю ежегодное денежное жалованье 25 рублей, распределив оное на утешение братии в праздничные и храмовые дни, и на молебны; это жалованье производилось до 1620 года, в силу данной им за собственноручным подписанием грамоты²⁾.

Сие царское благорасположение может быть отнесено и к личному достоинству строителя Гурия, обратившего внимание государя на себя и монастырь. Вскоре он был сделан архимандритом Симонова монастыря, а в 1543 году хиротонисав во епископа Смоленского и Брянского. Нет сомнения, что преосвященный Гурий пользовался в свое время особенною именитостью; ибо в 1551 году он был призван в Москву на собор, состоявшей, из знатнейших духовных и светских особ, которому государь говорил речь и предложил на рассмотрение составленный тогда Судебник в уставные грамоты. Сей же собор участвовал и в составлении Стоглавника ³⁾.

Разлучившись с Пешношскою обителью, Гурий не переставал питать к ней особенной любви. Быв епископом, прислал он в монастырь золотой напрестольный крест, украшенный изумрудом, яхонтом, лаллами и перламутром, сооруженный собственным его иждивением¹⁾. Потом, оставив за немощью епископство, в 1555 году он переселился в монастырь, неизвестно только, в который из двух, Симонов ли, или Пешношский; но тело его, без сомнения, по его желанию, положено в Пешношском монастыре у южной стены соборного храма. Над ним издревле существовала, до построения кругом церкви паперти, каменная гробница ²⁾.

Преемником Гурия в управлении Пешношской обители был Святый Варсонофий, за добродетельную жизнь свою поставленный митрополитом Макарием в ней игуменом из иноков Московского Андроникова монастыря. Управлял монастырем около 10 лет ³⁾.

Трудами и попечительностью сего мужа благосостояние Пешношской обители значительно умножилось; при нем приобрела она новые вотчины посредством покупки и вкладов от разных благотворителей, к которым принадлежал и сам царь Иоанн Васильевич. Первым, сохранившимся до нашего времени, памятником попечительности Варсонофия есть исходатайствованная им в 1547 году царская грамота на пожалованные князем Петром Дмитриевичем села, и деревни, также и на другие владения, купленные монастырем на собственную сумму, вероятно еще в прежние времена. Утверждая за монастырем все эти вотчины, грамота подробно исчисляет все права и преимущества монастырских владений, как то: свободу от некоторых пошлин и повинностей, право не подлежать суду местного начальства ни в каких случаях, кроме уголовных и проч. Дабы и впредь никто не нарушал содержащаяся в сей грамоте, в следующем 1548 году она подтверждена снова, за подписанием царского дьяка¹⁾. Другая грамота, данная в том же 1548 году и чрез 7 месяцев также подтвержденная, свидетельствует, что монастырь в это время приобрел покупкою у разных владетелей значительное количество деревень и сел, также получил в дар несколько вотчин от разных лиц, именно от детей боярских, братьев Щелепипых, Безсоновых, Аничкова, Михайлова. За сими вотчинами утверждаются в грамоте такие же права и преимущества, как и за первыми²⁾.

Спустя два года после сих значительных приобретений, в 1550 году Пешношский монастырь получил еще вотчину от Феодора Иванова Дудина-Тургенева, который для поминовения своих родителей и себя отдал во владение монастырю сельцо Пруды, сельцо Щолково, деревню Обухову и луг Дитятев, со всеми принадлежностями и угодьями, выпросив от монастыря для уплаты долгов своих 100 рублей и дав на эту вотчину законное в том свидетельство³⁾.

Игуменство Св. Варсонофия ознаменовалось важным событием для монастыря. На другой год после славной победы и взятия Казани, именно в 1553, царь Иоанн Васильевичу избавленный от тяжкой болезни, приближавшей его ко гробу, и вместе обрадованный рождением сына, во исполнение своего обета, предпринял с супругою и новорожденным благочестивое путешествие к знаменитейшим монастырям. Воздав благодарене Богу и поклонившись мощам Преподобного Сергия, царь, на пути от Троицы к Кирилловскому монастырю, посетил и Пешношу¹⁾. Осмотрев монастырь и совершив моленье пред мощами Преподобного Мееодия, он посетил находившегося здесь на покое бывшего коломенского епископа Вассиана (из рода дворян Топорковых). Вассиан некогда пользовался особенною милостью великого князя Василия Иоанновича. Иоанн желал лично узнать человека, заслужившего доверенность его родителя. В разговорах царь вдруг спросил: «Как лучше править государством?» Вассиан отвечал ему на ухо: «Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож». Эти ядовитые слова проникли в глубину Ианнова сердца. Схватив и поцеловав Вассианову руку, он с живостью сказал: «Сам отец мой не даль бы мне лучшего совета»²⁾. Царь остался весьма доволен игуменом, благочинием братии и благоустройством обители, и в знак своего к ней благоволения пожаловал в следующем году монастырю, по духовному завещанию дяди своего князя Юрия Иоанновича, ходатайствовавшего некогда в пользу его пред митро-политом Даниилом, дворцовое село Суходол с 25 деревнями и со всеми к ним принадлежащими землями и угодьями.

Вскоре после сего царского благодеяния, оказанного Пешношской обители, она разлучалась с добрым и попечительным своим игуменом. Около этого времени была учреждена новая епархия в Казани; избранный по жребию в епископы, Св. Гурий отправился туда в сопровождении шести архимандритов, в числе которых, был и Варсоноий. Отправляясь в Казань, Варсонофий взял с собою устав Пешношского монастыря и семь человек из его братии; с ними он положил начало иночества в Казани. Там основан им Преображенский монастырь, которого он был первым архимандритом. В последствии Св. Варсонофий был епископом в Твери, но, оставив епископство, возвратился в новосозданный им Преображенский монастырь, в там скончался в глубокой старости, в 1576 году. Чрез 20 лет, именно в 1596 году, в царствование Феодора Иоанновича, обретены нетленные его мощи, вместе с мощами Святителя Гурия, первого епископа Казанского, и оба они церковью признаны Святыми. Память их совершается 4 октября²⁾.

Весьма долго существовавшими памятниками счастливого для Пешношского монастыря времени Св. Варсонофия были слитые им два колокола, один во 100, а другой в 43 пуда³⁾.

Столетие третье

С наступлением третьего столетия существования Пешношской обители, благоволение к ней российских государей и других боголюбивых чтителей памяти Преподобного Мееодия, также ревностная попечительность управлявших ею игуменов не оскудели. Но в сие же столетие в первый раз она встретила и страшные бедствия, сильно потрясшие ее благосостояние.

В 1566 году князь Владимир Андреевич, двоюродный брат царя Иоанна Васильевича, получив от него в замен Вереи город Дмитров, подтвердил от себя, как частный владетель, данные государем грамоты на вотчины, принадлежавшие монастырю в его области, и значительно облегчил их подати ¹⁾. Это было при игумене Мартирии, вероятно преемнике Св. Варсонофия.

. Доселе история Пешношского монастыря представляла память ее обитателей совершенно безукоризненною; читатель видел обитель цветущею особенным благочестием в лице ее правителя Варсонофия. Теперь, в последние годы грозного царствования Иоаннова, находим свидетельство самого царя об оскудении в ней иноческого строгого жития. Может быть так только казалось мрачному Иоанну, видевшему везде одни пороки и недостатки. Как бы то пи было, царь в своем послании к Козме, игумену Кирилло-Белозерского монастыря, упрекая его в несоблюдении монашеского устава, и повествуя о святой жизни прежних отцов Троицкого монастыря, восклицает: «Такова была крепость в святом том месте древле; а ныне грех ради наших хуже и Песноши, как дотудова Песношь бывала» ²⁾.

Со вступлением на Российский престол нового царя Феодора Иоанновича в 1584 году, является и новый начальник на Пешноше, игумен Герман. Вероятно по ходатайству последнего, подтверждены царем грамоты, данные монастырю в предшествовавшее царствование ¹⁾. Но вскоре потом постигшее монастырь бедствие сделало необходимым опять возобновить их: летом 1584 года монастырь сгорел. Подробности этого пожара неизвестны; знаем только, что он был, и то единственно по свидетельству царской грамоты, которая, чрез ходатайство игумена Германа, дана была в первых числах сентября следующего 1585 года на место сгоревшей, по списку с нее, который, к счастью, сохранился ²⁾.

После пожара в 1592 г. игумен Герман переведен был в Саввин Сторожевский монастырь. Более не осталось никаких свидетельств о тогдашнем состоянии Пешношского монастыря. Известно только, что в 1598 году был в нем уже новый игумен, Левкий. Он приглашен был в этом году в Москву, для соучастия в избрании духовными и светскими властями на Российский престол Бориса Федоровича Годунова. В выборной грамоте, между прочим почетным духовенством, рукоприкладствовал и сей настоятель Пешношский ³⁾.

Он же в следующем 1599 году, представляясь с грамотою о монастырских, вотчинах царю, получил подтверждение оной с его царским и сына его Феодора Борисовича именем, данное августа в 4 день.

Игумен Левкий управлял монастырем в царствование Бориса Феодоровича, также в последующее время, и вероятно был свидетелем смутных обстоятельств, потрясших Россию. По крайней мере, известно, что он был еще на Пешноше в 1606 году и получил на свое имя подтверждение монастырских грамот от Лже-Димитрия ¹⁾; в последующие же годы его имя уже нигде не упоминается.

Едва прошло 20 лет после пожара, как новое бедствие, гораздо ужаснейшее, постигло Пешношскую обитель. Неистовство Ляхов, вместе с некоторыми изменниками, терзавших в это время любезное наше отечество, особенно же московские окрестности, оставило кровавые следы свои и в сем богоспасаемом месте. Земля, орошаемая доселе слезами подвижников, обагрилась их кровию. Два иеромонаха, два священника, один иеродиакон, шесть схимонахов и семь монахов пали от меча безбожных врагов. Земля сохранила позднему потомству в недрах своих имена их, иссеченные на камнях, и все они вписаны в братском синодике для вечного поминовения. При перестройке Николаевского собора в 1805 и 1806 годах найдены были в земле, глубиною аршина на два, на месте прежней паперти, камни с иссеченными на них именами избиенных. Без сомнения, эта памятники устроены были по восстановлении уже тишины в государстве, оставшимися в живых монахами. Если злоба врагов не пощадила жизни безоружных иноков, то корыстолюбие еще менее щадило церковное и монастырское имущество. Впрочем предусмотрительностью иноков спасены были, хотя неизвестно каким образом, некоторые драгоценности и жалованные грамоты, которые в 1613 году и подтверждены законным царем Михаилом Феодоровичем, при игумне Ионе ²⁾. Попечения настоятелей и благодеяния царского дома и других благотворителей мало-помалу изглаждали следы прошедших бедствий, и Пешношский монастырь снова приведен, был в хорошее состояние. Доказательством тому служит первая, уцелевшая до наших времен, опись монастырских зданий, сделанная в 1623 году. В ней показаны следующие здания каменные: 1) соборная церковь Николая Чудотворца с приделом Леонтия Ростовского и с папертию; 2) вне собора с одной стороны палатка над могилою старца Гурия Заболоцкого, а с другой усыпальница для умерших; 3) теплая церковь Сретения Господня с трапезою и с двумя келарскими палатами; 4) под трапезою службы монастырские; 5) колокольня, с церковью Богоявления Господня; 6) на монастыри две поварни и квасоварня; 7) погреб и ледник с проходными сеньми; 8) две палаты (кельи) с святыми воротами; 9) вся западная сторона ограды. Деревянные: 10) брусяная часовня над мощами Преподобного Мефодия; 11) три стороны ограды; 12) в монастыре кельи гостинные, игуменские и семь монашеских; 13) келья для привратников; 14) за монастырем на реке Пешноше мельница; 15) конюшенный и житный дворы ¹⁾.

Царствование Михаила Феодоровича представляет следующие вроисшествия:

В 1620 году, вследствие прошения настоятеля Нектария с братиею, государь дал свою грамоту о том, чтобы положенная царем Иоанном Васильевичем в 1539 году руга, 25 рублей, получаема была монастырем не из Москвы, как прежде бывало, а из пошлинных денег села Рогачева ²⁾.

В следующем 1621 году, при том же настоятели, возобновлен документ на вотчины, подаренные некогда монастырю помещиком Кушелевым, которые в предыдущем году опять записаны были за родом Кушелевых, по неимению монастырем крепостной грамоты, утраченной в Литовское разорение.

В том же 1621 году июля 6-го дня царь Михаил Феодорович дал указ Пешношскому монастырю на имя игумена Нектария, содержащей некоторые распоряжения касательно монастырских вотчин. В нем между прочим повелено: 1) покупать воску, ладану и вина церковного на 20 руб., меду на 10 руб., сукон на 50 руб., рыбы на 30 руб., соли на 30 руб., лошадей, коров и овец на 80 руб., продать что нужно на 220 рублей: 2) сверх сей означенной цены число покупаемых или продаваемых вещей должно подлежать общим правилам о пошлинах; 3) если игумен с братиею пошлет от себя к царю челобитчиков, то с сих запрещается брать чиновникам перевозную и мостовую пошлины; 4) не брать также пошлины там, где будет нужно тем челобитчикам являть эту грамоту.

Эти же правила повторены, распространены и усилены двумя грамотами того же царя и святейшего патриарха Филарета Никитича, при том же игумент. Нектарии, в 1629 году.

В одной из них повелевается переписать старую грамоту на имя царя Михаила Феодоровича, по новой форме, а прежнюю возвратить монастырю, для сохранения в предупреждение всяких споров по землям.

В 1641 году, при игуменье Аврамии, сделано было условие с гг. Верещагиными в том, чтобы они по смерть свою владели некоторыми монастырскими пустошами и селили на них крестьян, по окончании же срока все заведение с крестьянами и землею должно было сделаться монастырскою собственностью. В последствии открылись неудовольствия, и стороны вовлечены были в продолжительное судопроизводство, которое наконец прекращено мировою сделкою. Но эта мировая заключена была уже при игумене Корнилии в 1685 году.

При игумене Аврамии, в 1644 году, кончилось в пользу монастыря одно неприятное для него дело. Выше видели мы, что повелением царя жалованные деньги монастырь должен был получать из пошлинных села Рогачева. Но эти пошлины были на откупе у московского жителя Баженка Никифорова, который делал монастырю много неприятностей. Еще игумен Нектарий просил государя уничтожить этот откуп, что и повелел он, но исполнение указа последовало уже при Авраамии.

Столетие четвертое

В царствование благочестивейшего государя Алексея Михайловича Пешношский монастырь начал четвертое столетие своего существования. В это время, как и прежде, не оскудевали к нему расположение и царской особы и частных лиц. В 1653 году, при игумене Тихоне, царь Алексей Михайлович прислал в монастырь напрестольное Евангелие, с надписью на заглавном листе, в которой он именует обитель сию своим Царским богомольем¹⁾.

Чувство благодарности к Кроткому монарху братия Пешношской обители изъявляли, кроме молитв, воссылаемых во храме о благоденствии его, еще питием в братской трапезе заздравной о царе чаши²⁾.

Из частных лиц к благодетелям монастыря в это время принадлежать Никифор Логинович Веревкин и Василий Ртищев, названные в царской грамоте 1648 года отличными вкладчиками. Какие именно были их вклады, подробно неизвестно; знаем только, что Веревкин, бывший при дворе степенным ключником, поступив в Пешношский монастырь, купил на собственные деньги у Якова Бабарыкина деревни Трехденево и Богданово, со всеми к ним принадлежащими угодьями. Он скончался на Пешноше в 1676 году в схиме, переименованный Нифонтом.

Царствование Феодора Алексеевича, в 1676 году вступившего на престол Российский, по кончине своего родителя, представляет также несколько замечательных событий в истории Пешношского монастыря. Так при игумене Тихоне, без сомнения, не том уже, который был при Алексее Михайловиче¹⁾ куплен был двор в Москве у стольника Ивана Яковлевича Колычева, для монастырского подворья, за Тверскими воротами, в земляном городе, у церкви Пресвятыя Богородицы, против Сенной площади. На это подворье несколько раз даны были купчая при том же игумене. Государь именным указом повелел возвратить монастырю издавна ему принадлежавшая две отхожия пустоши, Савелково и Захарово, в Кашинском уезде, неизвестно почему поступившие было во владение Тверского архиепископа Симеона. Признавая неприкосновенность монастырских владений, государь Феодор Алексеевич, грамотою, данною в 1677 году, запретил царским сытникам и подключникам въезжать в монастырские рыбные ловли. В 1682 году подтвердил он положение о получении монастырем пошлины с села Рогачева. Но важнейшим для монастыря событием сего времени было утверждение его со всеми его вотчинами за новооткрытою тогда Славяно-Греко-Латинской Академией, на содержание которой по воле государя предназначены были между прочим и доходы Пешношской обители¹⁾. Это было в послдний год царствования Феодора Алексеевича и в первый Иоанна и Петра Алексеевичей.

С 1683 года игуменствовал на Пешноше Корнилий, бывший прежде архимандритом Дмитровского Борисоглебского монастыря²⁾, муж достойный особенной благодарности Пешношских пустынножителей, за его труды и старания о благоустройстве монастыря. При нем, существовавший со времен Св. Варсонофия колокол во 100 пудов, выменен на гораздо больший, именно в 219 пудов, на сумму, пожертвованную для того крестьянами села Рогачева и его волости; при нем же прекращена несколько лет длившаяся тяжба с Верещагиными мировою сделкою, как выше было сказано, и возобновлена в 1685 и 86 годах межа отхожих пустошей Бородиной и Софонтьевой. Но особенно видна деятельность сего настоятеля в трудах, употребленных им в исправлении соборного храма. Укрепив предварительно стены его железными связями, он вновь сделал на нем четыре главы, и все пять глав покрыл черепицею, поставив на них новые железные кресты. Уничтожив прежнюю малую паперть, он окружил храм новою более обширною, прибавил к прежним три окна новые, а внутри храма вновь переделал иконостас с иконами; также вновь сделал пол как в церкви, так и в алтаре, с приступами, а еще устроил ризницу^1). В 1687 году, по воле патриарха Иоакима, с согласия Корнилия с братиею, выменены некоторые пустоши в Дмитровском уезд, принадлежавшие Патриаршему дому, на монастырскую пустошь Хилково.

Для руководства монастырю в управлении крестьянами, в 1688 году даны от патриарха Иоакима следующие правила:

1) Быть в Пешношском монастыре 10 служкам и 10 конюхам; объявить им приказание Святейшего Патриарха, чтоб жили скромно и не составляли на игумена никаких ложных донесений; в противном случае подвергаются строгой казни. 2) Дать им место для дворов и огородов., что и наименовать слободою. 3) Определить им годовое денежное и хлебное жалованье, сенной покос: служкам по 35; а конюхам по 15 копен; употреблять с поручениями в посылки, уставив между ними годовую чреду. 4) Приказчикам в селе Рогачеве не жить. 5) Жительствующим в Москве по монастырским делам стряпчим выдавать содержание и денежное жалованье из монастырской казны, и в посылках ездить на монастырских лошадях. 6) С крестьян села Рогачева брать в монастырскую казну годовой оброк по 1 рублю с двора; притом обязаны крестьяне варить монастырский квас, садить капусту, а строить что прикажет настоятель. 7) Ежели им крестьянам нужно будет выстроить что на монастырской земле, то за каждую квадратную сажень земли должны вносить в монастырскую казну по гривне. 8) Приказным в посылках с судных дел брать пошлину с 1 рубля по гривне; с правого десятка по 7 алтын и 2 деньги; издержки падают на виновных. 9) Жалованье им получать за 30 вытей (паек, участок) с четью (четверть) по 20 алтын деньгами, а хлебом со осьмине ржи и по осьмине овса с выти однажды в год. 10) Ежели крестьянин сварить пива или браги, то должен объявить о том приказчику, а сей берет пошлину с чети по 2 деньги. 11) Который крестьянин продает в другую волость или в свою хоромину или одонье ржи, или стог сена, пошлина с него четыре деньги. 12) Который крестьянин стеснит чужую межу или чужой выгон, или другое какое угодье, приказчик с виновного берет два алтына и две деньги. Излишнего с крестьян ничего не требовать и убытков и налогов не чинить.

Корнилий начальствовал на Пешноше, как известно по некоторым сведениям, до 1691 года.

Последнее десятилетие XVII века не много представляет замечательного для монастыря. В это время были в нем один за другим четыре настоятеля: игумен Иоасаф, скончавшийся в 1693 году, архимандрит Иосиф, управлявшей в 1694 и 95 годах, Феодосий также архимандрит с титулом духовного настоятеля в 1696 и 97, и игумен Феофан в 1698 и 99 годах. При Феодосии переделан иконостас в церкви Сретения Господня, как. свидетельствует надпись на иконе «Предста Царица». При Феофане же построена вновь на реке Сестре, на монастырской пустоши Соколов Починок, мукомольная мельница, в версте от села Трехсвятского, бывшего тогда во владении стольника Петра Иванова Ловчикова, к земле которого, по данной от него записи, припружена плотина и отведены монастырю две десятины земли.

Из двух имеющихся описей, сделанных в 1685 и 1700 годах, видно, что с 1623 года число монастырских зданий умножилось. Впрочем, опись 1685 года не многим различается от первой, составленной в 1623 году; в ней не упоминается о приделе Леонтия Ростовского, уничтоженном вероятно при исправлении собора; но собор значится уже о пяти главах, с папертью кругом и сверх того отмечены некоторые новые постройки внутри монастыря, каменные и деревянные, и шесть деревянных башен ¹⁾.

С 1685 до 1700 года присовокупились следующие строения: каменные: 1) церковь Преображения Господня на святых вратах; 2) подле сих врат другие ворота небольшие, 3) западная и северо-западная башни, обе недостроенные, 4) от северо-западной до въездной башни стена; 5) въездная северная башня, с ходом вокруг шатра; 6) четыре игуменские кельи, с сеньми и кладовым чуланом. Деревянные: 7) над игуменскими кельями две светлицы, и 8) четыре братские кельи ²⁾.

1700-й год ознаменовался важным для монастыря событием. В этом году, по воле Петра I, он подчинен был Троицкому монастырю. По свидетельству устного предания, царь Петр Алексеевич, проезжая реками Дубною, Сестрою, Яхромою для обозрения хода на судах из Волги в Москву и посетив Пешношский монастырь, услышал жалобу от игумена Феофана с братиею на непокорность крестьян и несправедливость со стороны гражданской власти в судебных делах. Дабы сильнейшею властно укротить непокорных и защитить обитель от несправедливостей, он, именным своим указом, от 11 апреля 1700 года, повелел Пешношскому монастырю быть со всеми вотчинами под ведением Троицкого монастыря архимандрита Евфимия, келаря старца Мисаила, казначея старца Пахомия с братнею и их преемников, которым поставлялось в обязанность «тот Николаевский Пешношский монастырь видать, и от посторонних всяких обид оберегать». Другим, также именным указом, последовавшим в Патриарший Приказ, повелено было Пешношские власти перевести в другие монастыри ¹⁾.

Для исполнения сей высочайшей воли сделаны были распоряжения. Из большого дворца дан был 6 мая наказ, за подписанием дьяка Михаила Воинова, подьячему Василию Абросимову, который того же месяца 11 числа и прибыл в Пешношский монастырь с Троицким иеромонахом Исаиею Даниловским и слугою Григорием Приклонским, при Пешношском казначей Иове Чевакине, иеромонахе Иоасафе Хомутове; и конюшенном монахе Серафиме Рогозине. Церкви монастырские, со всем имуществом, ризницею и библиотекою, келейные настоятельские вещи, документы, разная посуда, три мельницы на речках Пешноше, Сестре и Рогачевке, со всеми строениями, земли и рыбные ловли, братия и трудники, числом 67 человек, крестьяне и бобыли, со всеми принадлежавшими к монастырю угодьями, все описано; тысяча девять сот рублей денег запечатаны и взяты в Москву, на Преображенское в Генеральный двор; для необходимых же монастырских издержек оставлено 28 рублей, 19 алтын и 3 деньги. Поручение это, данное Василию Абросимову, окончено в июне месяце. Таким образом Пешношская обитель лишилась своей самостоятельности, перешедши в полную власть и распоряжение Троицкого монастыря, учрежденный собор которого с того времени начал поставлять на Пешношу строителей вместо прежних игуменов. На первый раз смотрите за обителью поручено было Исаии Даниловскому, и при нем, для пособия в делах, оставлен был и слуга Григорий Приклонский; братии и крестьянам подтверждено было, чтобы оказывали строителю беспрекословное во всем повиновение, и даже в делах, зависящих от распоряжения властей Троицкого монастыря, чрез него искали решений. С сего-то времени, вопреки намерению монарха, который подчинением Пешношской обители Троицкому монастырю желал упрочить ее благосостояние, обитель начала постепенно клониться к упадку, несмотря на бывшую по временам попечительность некоторых строителей, старавшихся ее поддерживать.

Замечательно, что в описании монастырских вещей означены хранившиеся в сушиле бранные орудия, вероятно оставшаяся от времен литовского нашествия: 10 карабинов, 8 ружей, 4 гладкие пищали, 6 пар пистолетов, 2 сабля, 5 копий с древками, 2 лука роговые, 9 бердышей и 2 чугунные пушки в станках и на колесах; эти же вещи, впрочем в уменьшенном числе, упоминаются и после, при строителе Иустине Квятковском, бывшем с 1756 до 1758 года.

Время, протекшее с 1700 до 1730 года, не представляет ничего особенно важного.

С 1730 по 1734 год строительствовал на Пешноше Август Старков, и в это столь краткое время своего управления успел оказать значительные услуги обители. Его рачением и неусыпными трудами Пешношский монастырь приведен в гораздо лучшую против прежнего красоту и благолепие. По благословению Троицкого архимандрита Варлаама, над гробом Преподобного Мефодия., его усердием, сооружена церковь во имя Серия Радонежского. При Старкове же построены: 1) въезжая башня в восточной ограде, называемая «красная», для проезда к лебединому амбару ¹⁾, 2) вместо деревянной каменная стена от въезжих северных ворот до северо-восточного угла монастыря, 3) две наугольная и средняя башни, также каменные, вместо прежних деревянных, и вся восточная стена, 4) половина каменной южной стены от юго-восточной башни ¹⁾, и 5) достроена с половины северо-западная наугольная башня. Сверх этих полезных трудов, незабвенный Старков провел дорогу от Васильевского поля до монастыря, обрыв ее канавами; на это употреблены были монастырские крестьяне, и чтобы увеличить их усердие, трудолюбивый строитель сам копал землю наравне с ними. Его же попечением устроена была деревянная гать от монастыря к селу Говейнову, на расстоянии одной версты. Наконец, когда Старков устроил все, как желало его усердие, архимандрит Варлаам вместе с ним издал план или вид монастыря в тогдашнем его положении.

После Старкова не было никаких замечательных происшествий в Пешношском монастыре до 1745 года. В этом же году поступило предписание из Троицкого учрежденного собора на имя строителя иеромонаха Феогноста, с прописанием указа из Санкт-петербургской конторы преосвященного Арсения, архиепископа Переславского и Дмитровского и Троицкого Сергеева монастыря священно-архимандрита, о том, чтобы Пешношский монастырь ежегодно отправлял положенное количество хлебных запасов на содержание Троицкой Ново-Сергиевой пустыни, именно: на просфоры муки крупитчатой 1 четверть и I4 четверика, строителю и братии круп гречневых 8 четвертей, овсяных 3 четверти, толокна 4 четверти, гороху 1 четверть, солоду ржаного 6 четвертей, муки овсяной 6 четвертей, муки ржаной 58 четвертей 4 четверика; овса 50 четвертей, муки пшеничной расхожей 4 четверти, да для выдачи бывшим на месячном содержании муки ржаной 54 четверти, овса тож ²⁾.

С того времени назначенное количество хлебных припасов ежегодно доставлялось из Пешношского монастыря в Сергиевскую пустынь, водяным путем до Санкт-Петербурга.

В течение следующих семи лет особенных происшествий не видно. Оказавшиеся в довольном количестве ветхости требовали скорейшего исправления. Почему строитель Афанасий представлял учрежденному Троицкому собору и требовал позволения поновить исчисленные им ветхости, как-то: повредившуюся от бури большую главу на соборе, обветшавшую на других черепицу, кровли и проч. Получив дозволение, он исправил все что требовало поправки, в 1754 году. Соборная глава сделана из нового дерева и обита жестью, снятою с Троицкого Успенского собора.

Эти и подобные попечения о внешности Пешношской обители, к сожалению, не могли уже возвратить ей прежнего устройства и внутреннего благосостояния. В то время она была в крайнем унижении, предшествовавшем совершенному ее падению. Во дни основателя и последующие затем времена и в бедных деревянных зданиях обитало множество монахов, а в это время число их совершенно оскудело, и, что еще горестнее, в огромном соборном храме с великою нуждою отправлялось богослужение. Недостаток в священнослужителях был так велик, что чреду священнослужения должен был отправлять священник села Говейнова Степан Васильев, за что и получал от монастыря плату съестными припасами. Находившийся в то время в Пешношском монастыре престарелый иеромонах Иосиф Москвитин в донесении своем Троицкому архимандриту и собору пишет: «имеюсь я именованный при означенном монастыре в отправлении священно-церковного служения без череды и без диакона, всегда один», и проч.; причем просит прислать кого-либо ему в помощь. По этому донесению предписано из учрежденного собора прислать, когда имеется, к произведению в священство псаломщика или из сельских церковников, которому, по обыкновению, определить денежное жалованье и хлебную выдачу, или вместо того отвесть пашню и место под двор ¹⁾. С того времени, близ монастыря жили священнослужители из белого духовенства с своими семействами.

При строителе Иннокентии Григоровиче, в 1755 году, в соборном иконостасе исправлены и вновь написаны некоторый иконы. Им же отысканы в том году, по случаю межевания Кашинскаго уезда, в Троицком монастыре, в крепостном архиве, утраченные Пешношским монастырем документы на некоторые вотчины и земли. Между тем, того же года от 23 августа, строитель Иннокентий с прискорбием относился в учрежденный Троицкий собор, что, по отлучке в Троицкий монастырь иеромонаха Севериана, сделалась в обители остановка в богослужении. Столь скудная братством и до такого унижения доведенная обитель, некогда многолюдная и цветущая, была еще богата не только внешним благолепием зданий, но и всяким церковным имуществом и многими драгоценностями; о чем свидетельствует следующее событие. В 1756 году при строителе Иустине Квятковском, по требованию Троицкого учрежденного собора, были отосланы в Лавру, а оттуда в Москву, для оценки следующие довольно богатые вещи: 1) напрестольный золотой крест, обделанный бирюзою, лалами, яхонтами, жемчугом, с раковиною вверху, весом в 94 ? золотника ²⁾; 2) ризы золотой парчи, на оплечье малинового бархату и в других приличных местах низанные кафимским жемчугом, изумрудами, яхонтами, лалами, финифтью и разноцветными стеклами; 3) ризы золотой парчи, украшенные кафимским жемчугом; 4) епитрахиль голубой камки с кистями, которая, а равно и кисти снизу, низаны кафимским жемчугом, с двумя серебряными херувимами и распятием, и такими же вызолоченными пуговицами; 5) два воздуха, шитые золотом, серебром и шелками, и низанные кафимским жемчугом, с изображениями Спасителя, Знамения Пресв. Богородицы и херувимов. Все эти вещи оценены были московским купцом Федором Свешниковым в 1624 рубля 88 копеек, именно : крест в 243 руб. 75 коп., ризы в 410 рубл. 60 к., вторые в 301 руб. 3 коп., епитрахиль в 520 руб., два воздуха во 149 руб. 50 коп.; но неизвестно, для чего производилась оценка сим вещам, которые в том же году опять возвращены в монастырь. Кроме этого обстоятельства, управление Пешношской обителью Иустина ничем особенно не замечательно; сделаны им только некоторые поправки в монастырских зданиях и в иконостасе Сретенской церкви.

После Иустина в последние три года четырехсотлетнего существования монастыря управляли им два строителя — Иринарх, с 15 сентября 1758 до 1760, и Иоаким Инихов, с 1760 до 1762. При первом построена вновь башня, неизвестно которая, вероятно на восточной ограде, и перекрыты тесом. кровли собора и некоторых других зданий. Более .замечательного в это время ничего не находим, кроле самого жалостнейшего положения обители, уже близкой к своему падению. В самом деле, в монастыре, как мы видели, довольно богатом, не было и десяти человек братии. В ведомости об исповедниках, в 1761 году, с самим строителем значилось только 6 человек ¹⁾; но в из сего числа были некоторые престарелые, едва способные к прохождению должностей. По тогдашнему положению обители и самое название монастыря почти уже было ей неприлично. Действительно, миряне, живущее внутри и вне оной, превышали числом монашествующих; белый священник, а иногда и диакон, псаломщик, подъячий, разные служки и пивовары жили среди монахов и проходили должности, ими оставленные. Сверх того подмонастырская слобода, своею мирскою суетою и занятиями, скрывала и самый вид пустынной обители; многочисленная толпа мельников, конюхов и скотопитателей, близ стен монастыря обитавших, заботясь об его имуществе, трудилась более для собственного обогащения. Такова печальная картина Пешношской обители в это время. Скоро, как увидим ниже, правосудие противопоставило сим беспорядкам свои меры; но прежде надлежало совершиться последнему ее унижению и конечному падению. Это случилось в самом начале пятого столетия от ее основания.

Столетие пятое

В 1762 году принял строительство иеромонах Филимон Василевский, конечно уже без надежды ввести во всем благоустройство, с одним разве предчувствием конечного запустения святого места. Однако ж не вдруг встретило Филимона это несчастье; ему предшествовало печальное происшествие — возмущение крестьян Рогачевской волости.

В 1763 году февраля 23 дня получен из учрежденного собора указ о введении в должность назначенного, по обыкновению, для исправления дел подъячаго Герасима Еремеева, вместе с приказом из Дмитровской воеводской канцелярии о высылке разных сборов с Рогачевских крестьян. Когда эти предписания объявлены были собранным крестьянам, то вспыхнул между ними мятеж, с криками буйства и непокорности. Строитель приказал сотенному взять некоторых под стражу, но толпа мятежников воспротивилась и до того простерла свое буйство, что строитель принужден был бежать в монастырь. Об этом подробно доведено было до сведения правительства, от которого более виновные, Сергей Иванов Дунаев, Илья Марков и солдат Белкин, достойно наказаны, а прочее обузданы строгими мерами.

Что сказать о положении монастыря в это время? Не говоря уже о внутреннем расстройстве, какое мы видели и прежде, самое внешнее его состояние, дотоле еще порядочное, в это время было уже жалостное. Так, в бытность на Пешноше троицкого архимандрита Лаврентия, велено было сделать некоторые небольшие поправки в настоятельских кельях, но за неимением материалов и денег, сделать того было невозможно, как доносил о том строитель учрежденному собору в 1762 году. Одним словом — монастырь без монахов, полный мирян, церковь почти без службы или служба без чтецов и певцов, начальник монастыря с изнемогающею властью, подвластные с духом противления, кельи опустевшие, пивоварня с рабочими, разным прибором, шумом и дымом, в реестрах множество крестьян, а в деле мало, служки, не уважающие начальства и с ненадежною верностью, подати и доходы, по-видимому, еще значительные, но нищета в обители необыкновенная, множество хлеба, но и в нем отнято было полное распоряжение — вот тогдашнее положение монастыря.

Но обратимся к последующей судьбе его. 1764 год ознаменовался, как известно, повелением императрицы Екатерины II об упразднении всех церковных владений и назначении определенных окладов для содержания церквей и монастырей. Пешношский монастырь, остававшийся некоторое время на рассмотрении вследствие доклада ее императорскому величеству от комиссии о церковных имениях, марта 30 дня того же года, включен был между Николаевским Перервинским и Коломенским Бобренево-Голутвинским, с начальством строительским и 6 монашествующими. Сверх того, из-под ведомства Троицкой Лавры поступил он в ведение Переславской Духовной Консистории.

В упомянутом докладе от комиссии о церковных имениях, конфирмованном императрицею, положено было в епархиях третьего класса, из оставленных на своем содержании заштатных мужеских монастырей, оставить по пяти. Вследствие сего положения Переславская Духовная Консистория сделала доношение в Коллегию Экономии, от 29 сентября того же года, следующего содержания: «Дмитровского уезда Николаевский Пешношский монастырь знатного и прочного каменного здания с богатою церковною утварью, из золота, серебра и каменья украшенною, бывший в приписке к Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, подлежащий в недостающее число в Переславской епархии по штату пятого монастыря, остается за отдалением городов впусте, с причислением к предохранению по необходимому случаю 83 приходских дворов. А если б земля с покосы для содержания оного и в нем монашествующих (были) отданы, то прочный зданиями монастырь со всем принадлежавшим при оставлении в штатное число содержаться может». Этим Консистория как бы вызывала Коллегию поддержать падающую обитель, возвратив издавна принадлежавшие ей земли. Но долго не было никакого ответа, и следствием того было то, что преосвященный Сильвестр решился утвердить определение Духовной Консистории, чтоб имеющийся в Дмитровском уезде Николаевский Пешношский монастырь, да Медведеву пустынь, за невозможностью быть на своем содержании, написать в приходская церкви.

Нельзя не подивиться тому, от чего преосвященный Сильвестр не понудил вторично Консисторию, а Консистория не отнеслась в Коллегию, и от чего, не дождавшись ответа последней, он решился оставить приходскою церковью монастырь, имевший для своего содержания довольное количество угодьев. Вероятно строитель Филимон, слишком огорченный грубостью и буйством крестьян, не старался ходатайствовать о поддержании существования монастыря, чтобы не остаться опять с исполненными дерзости, зависти и злобы к монастырю соседями; а может быть и просил об упразднении его, как можно заключить из сохранившегося чернового донесения о состоянии монастыря Дмитровского собора протоиерея Петра Наумова, будто бы он так ветх, что вместо ограды в некоторых местах обнесен плетнем. Нет нужды говорить о несправедливости этого донесения, потому что и теперь существует еще каменная ограда, та же самая, которая была в то время.

Как бы то ни было, но в том же году, декабря 8 дня, поступил указ из Переславской Духовной Консистории в Дмитровское Духовное Правление сдать Николаевский Пешношский монастырь находившемуся в нем священнику Ивану Афанасьеву. Все окончено было к 21 числу того же месяца. Строитель Филимон переведен в Троицкую Сергиеву Лавру, а прочее малое число монахов распределено по разным монастырям. Так престало монашество на Пешноше, подвизавшееся четыре столетия и три года! Имущество церковное было разделено по частям; некоторые вещи оставлены для нового прихода, иные препровождены в Дмитровский собор, а драгоценнейшие отправлены в Переславскую Консисторию; туда же взяты были и колокольные часы и потом отданы в Лукьянову пустынь. Крестьяне, земли и прочая угодья взяты еще прежде Коллегиею Экономии в ее ведомство; а для прихода оставлены деревни Василево, Александрове, Копытово, Поздняково и Васнево. Упразднение монастыря производилось под смотрением вышеупомянутого протоирея Петра Наумова, который, в последствии поступив в монашество, был, по восстановлении монастыря, в нем строителем.

В указе об упразднении монастыря, между прочим, предписано учредить в нем стражу. Вследствие чего приняты были строгие меры: ворота под двумя деревянными башнями, находившимися между монастырем и конным двором, чрез которые проходила большая дорога, стали запирать рогатками, и таким образом устроенная некогда Августом Старковым дорога к монастырю была преграждена; оставался свободным древний путь чрез Филатову пустошь. Башни эти существовали несколько времени и по восстановлении монастыря.

Миряне, вступив во владение монастырем, внесли в него и все мирское. Кроме духовных лиц с своими семействами, в нем жил еще казначей экономических волостей, верейский помещик, ротмистр Ипполит Степанов. Ему надлежало вступить в брак, и таинство совершено в Николаевском соборе, на том самом месте, где столько лет отшельники от мира, с обетами в душе и устах, предначинали девственное житие. Этого мало: брачный пир дан был в бывших настоятельских кельях.

Но, слава и благодаренье Господу! Такое жалостное унижение обители было непродолжительно. Известно по преданию, что в проезд преосвященного Сильвестра, епископа Переславского и Дмитровского, в Иосифов монастырь, генерал-майор Михаил Иванович Веревкин, тронутый бедственным положением монастыря, некогда столь знаменитого и уважаемого его предками, усиленно просил преосвященного восстановить падшую обитель. Убежденный его просьбою, преосвященный дал слово о том ходатайствовать и скоро исполнил свое обещание. По его побуждению Переславская Консистория представляла опять в Государственную Коллегию Экономии от 27 января 1766 года, что так как в докладе от учрежденной о церковных имениях Комиссии, конфирмованном ее императорским величеством 30 марта 1764 года, повелно: «в епархиях третьего класса, на своих содержаниях состоящих, сверх штатов мужеских монастырей оставить по пяти»; а в Переславской епархии оставлено таких только четыре, то Николаевский Пешношский монастырь и должен дополнить то число. Консистория между прочим просила возвратить монастырю и земли, который издревле были его собственностью.

Чрез несколько недель последовало определение Коллегии, и указом на имя дмитровского экономическая казначея, ротмистра Степанова, велено было возвратить монастырю земли с угодьями, издревле собственно ему принадлежавшими; о чем и Переславская Консистория извещена была от 8 апреля того же 1766 года.

Вследствие того дмитровский казначей Степанов немедленно отписал к монастырю прежде принадлежавние ему следующие владения: огородной земли для овощей 1 десятину, конопляннику 3/4 десятины, полевой пашенной земли 7 десятин и 3 четверти, с сенными покосами но рекам Яхроме и Пешноше, озеро, судовую пристань, харчевенную избу, в селе Рогачеве 20 торговых лавок, два огорода, два пруда (за речкою Пешношью), две рощи, в длину примерно на шесть, в ширину на две версты, две мельницы, подмонастырскую на реке Пешноше и Соколовскую на Сестре, рыбные ловли, сенокосный луг, пустошь Ельник. Таким образом восстановлена обитель Св. Мефодия, бывшая в звании приходской церкви один год, три месяца и 18 дней.

В том же году, июля 14 дня, резолюциею преосвященного Сильвестра, определен пешношским строителем эконом архиерейского дома иеромонах Иоанникий. В данной ему инструкции сказано было, чтобы в Пешношский монастырь определить Консистории, во всевозможной скорости, трех или, по крайней мере, двух человек, к понесению монастырских послушаний способных и добродетельных, а притом и летами нестарых; выбрав их на первый случай из епаршеских монастырей. Чрез несколько времени переместились монахи из Волоколамского Иосифова монастыря, а вскоре прибыл из Переславля и строитель Иоанникий; иеромонах Серий сделан казначеем из временного ризничаго, — и немедленно занялись хозяйством; все оставшееся имущество описано, и жительство новоприходящих монахов подчинено правилами изъясненным в упомянутой инструкции; церковное богослужение установлено по обрядам пустынным; пища, одежда и обувь—по уставу общежития. Тогда же возвращены из Лукьяновой пустыни и колокольные часы.

По прошению управлявшего монастырем иеромонаха Сергия с братиею, отведено конское пастбище, которое в указе Коллегии Экономии не было обозначено, потому что находится внутри самых дач близ стен монастырских и издревле принадлежало монастырю. Жители села Рогачева хотя и соглашались с этим показанием, но не допускали монастырь владеть выгоном, даже теснили своими межами пустошь Ельник. О притеснении монастырь приносил жалобу июля 28 дня 1767 года.

Старанием иеромонаха Серия возобновлены две часовни ¹⁾; возвращены из домовой Переславской архиерейской ризницы потир, дискос, два блюдца, звезда, копие, лжица и кадило серебряное, чеканное ложчатое и с кольцами колокольчиками и блюдцем, весом в 1 ? фунта ²⁾.

В следующем же 1768 году, по резолюции преосвященного Геннадия, епископа Переславского и Дмитровского, указом духовной Консистории возвращены из Дмитровского собора хранившиеся в нем разные вещи, которые однако ж, по объяснению строителя Филарета, прилично было употреблять, за ветхостью, только в простые дни, а не в высокоторжественные в викториальные.

При строителе Филарете уничтожены деревянные здания, ненужные пустынному житию, и только загромождавшие монастырь, между прочими лебединый амбар и три деревянные башни с рогатками. Все это было продано, и на вырученные деньги обновлены некоторые строения внутри монастыря. Впрочем вырученных денег на поправки было недостаточно; почему от Переславской Консистории и дозволено было в 1770 году августа 17 дня продавать лес с корня. При том же строители уничтожено бывшее при Сретенской церкви каменное парадное крыльцо, с южной стороны.

Несмотря на эту скудость, обитель мало по малу восставала от своего падения и укреплялась как во внутреннем благоустройстве, так и в отношении к внешним пособиям. Строитель Филарет, за доброе рачение и старание о монастыре сдлан был благочинным по Дмитровскому и Клинскому уездам. Вместо испортившихся колокольных часов отданы были на Пешношь такие же из упраздненной Медведевой пустыни. Но, обновляясь от ветхостей, монастырь имел еще в это время недостаток в братии, так что сам строитель должен был исправлять чреду священнослужения.

В 1771 году назначены были для помещения в монастыре из Москвы богаделенные, за недостатком для них удобных мест и казенных домов, но по некотором времени опять были выведены.

Среди возрастающего улучшения в состоянии обители она встречала и много неприятностей со стороны беспокойных своих соседей, крестьян села Рогачева с волостью. Так около того же времени, при строителе Филарете, они самовольно вырубили монастырский лес; а в 1775 году скосили монастырский выгон и сырую траву развезли по домам. Строитель Ириней с братиею объявили о том Дмитровскому экономическому казначею И. И. Хвостову, требуя защиты. Когда дело поступило в Коллегию Экономии, то указом ее конское пастбище навсегда утверждено за монастырем.

Вскоре после того, пресекая скучные раздоры с такими беспокойными соседями, строитель Ириней, с дозволения преосвященного Антония и по указу Переславской Консистории, уступил за самую сходную цену в церковь села Рогачева иконостас, выбранный из Преображенской церкви.

Но беспокойный дух крестьян делал и самое расположение их к монастырю поводом к неприятностям: доказательством тому служит следующее происшествие. 1777 года (от 17 Февраля) поступил в Пешношский монастырь из Переславской Консистории указ, которым предписывалось «из Николаевского Пешношского монастыря, как нештатного и стоящего в пустом месте, взять 219-пудовой колокол, ненужный для нештатнаго монастыря, и перевезть в кафедру к собору его преосвященства, вместо же оного отдать в Пешношский монастырь во 139 пуд». По этому определенно прибыл в монастырь присутствующий в Консистории строитель Лукьяновой пустыни иеромонах Филарет, с консисторским стряпчим Андреем Верещагиным, и по объявлении строителю Иринею с братиею воли его преосвященства, приступил к исполнению. Монастырские вороты, в предосторожность от буйства соседственных крестьян, которое представлялось неизбежным, были заперты. Колокол присланными нарочно из архиерейского дома подрядчиками был снять; но крестьяне села Говейнова и Рогачева, по показании строителя, человек до ста, войдя незапертою калиткою, увезть его не допустили; Филарет с Верещагиным уехали, а колокол остался на земле. За этот поступок крестьяне были вызваны в Государственную Коллегию, но показали иначе; строителю же вторично и наистрожайше было предписано из Консистории с Верещагиным отправить немедленно колокол в Переславский кафедральный архиерейский дом, что и было исполнено с отряженным для того крестовым иеромонахом Павлом; однако ж обещанный колокол прислан не был.

Но желание рогачевских крестьян опять слышать звук любимого ими колокола было столь велико, что они решились в 1788 году, по упразднении Переславской епархии, письменно просить Серапиона епископа Дмитровского, ходатайствовать о возвращении того колокола в Пешношскую обитель или к церкви села Рогачева, обещая в последнем случай пожертвовать в монастырь 1500 рублей, и утверждая права свои на том, что и первоначально этот колокол был слит на деньги, пожертвованные их предками. Впрочем, неизвестно, подана ли была эта просьба; знаем только, что по упразднении Переславской епархии в 1788 году, колокол этот был взят в Санкт-Петербург и повешен на колокольне Петропавловскаго собора, что в крепости, а оттуда, по взятии Очакова переименованного Николаевскою крепостью, отвезен, как говорят, в нее.

Оказанное крестьянами в этом случае усердие к монастырю не препятствовало им продолжать свои обиды. Так еще в 1771 году, при строителе Филарете, условлено было с обеих сторон, по совести, допустить рогачевских крестьян косить сено в монастырских рощах, со внесением в монастырь небольшой ежегодной платы. Несколько времени они честно сохраняли условие; но потом, разделив сенокосы между собою, решились присвоить их себе вовсе и перестали платить условную цену. В 1778 году строитель Павел Наумов (бывшей протопоп дмитровский) отдал в наем участок сенокоса близ монастыря одному крестьянину. Когда приспело время сенокоса, то рогачевский староста не только воспрепятствовал ему скосить нанятую дачу, но и так жестоко избил его, что тот едва жив остался и семь дней не мог встать. Вследствие поданной по этому случаю строителем жалобы, дерзость рогачевских крестьян окончательно усмирена, и владея монастырские утверждены не неприкосновенными.

При строителе Никите, попечительный о строгости монашеской жизни Феофилакт, епископ Переславский, прислал в монастырь для руководства две инструкции монахам. Между тем ветхости в монастырских зданиях умножались до чрезвычайности, так что можно сказать, все то было худо, что стояло, а что падало, то не возобновлялось. В таком воложеннии монастыря нужен был человек, и в хозяйстве и в монастырской жизни опытный и рачительный.

Преосвященный Феофилакт скоро обратил отеческий взор свой на нужды обители. В указе Переславской Духовной Консистории 1781 года изображено: «для лучшего поправления Пешношского монастыря и для заведения доброго порядка и благочиния, в оный монастырь определить Введенской островской пустыни строителя иеромонаха Игнатия, яко довольно о помянутом монастыре сведущего, присовокупляя к нему, для череды священнослужения, иеромонаха Макария, и притом ему строителю наикрепчайше подтвердить, чтоб он как о поправлении оного Пешношского монастыря, так и о заведении доброго порядка и благочиния старание прилагал наиприлежнейшее, не оставляя смотрением своим и Введенскую пустынь, с приложением всевозможной попечительности».

Игнатий, прибыв в Пешношский монастырь, как мудрый врач, прежде всего, занялся внутренним благоустройством обители, потом обратился и к внешности. Он ввел чиноположение св. Афонской горы, принесенное некогда оттуда строителем Введенской пустыни Клеопою, и расположил но нему устав церковный, трапезенный, келейный и должностной. А для преграждения вредной для иноков рассеянности, уничтожил в 1782 году несвойственный монашеским занятиям скотный двор, распродав принадлежавший монастырю скот; продал также (в 1786 году) бывшую близь Сретенской церкви каменную палату в село Рогачево, на построение колокольни, за 80 рублей, притом с условием, чтобы оставшийся мусор был крестьянами вывожен на дорогу к селу Говейнову; уничтожил (1782) мельницу на реке Пешноше, бесполезную для монастыря, и тем осушил Никольское озеро, превратив его в сенные покосы, которые и отдал в пользу Рогачевцев, за ежегодную плату в монастырь по 70 рублей, а крестьяне Рогачевские обязались оптом платить каждый год эту сумму, если уничтоженная мельница не будет восстановлена. Несмотря на всю рачительность свою о благосостояния обители, Игнатий не мог избавить ее от крайней бедности, простиравшейся до того, что в 1782 году он принужден был просить преосвященного Феофилакта об оставлений на соборе одной главы и об уничтожении остальных, за неимением суммы на поправку оных, что и было дозволено.

Усердные и ревностные труды строителя обратили на него и на самую обитель благосклонное внимание архипастыря. Так при открытии Московской губернии, указом из Переславской Духовной Консистории предписано пешношскому настоятелю это счастливое событие ознаменовать торжественными богослужениями в городе Клину, что и предоставлено собственному его распоряжению. В 1784 году возвращены из Переславской кафедральной ризницы некоторые, довольно богатые вещи, как то: 1) евангелие, обложенное бархатом и серебром, с серебряным на нем распятием; 2) потир, вызолоченный с чернью, звезда, лжица и два блюдца, весом все в 4 Фунта и 82 золотника; 3) образ Святителя Николая Чудотворца, шитый золотом и серебром; 4) два кадила, серебряные вызолоченные, одно князя Георгия Васильевича, другое без означения имени вкладчика, весом в 1 ? фунта ¹⁾; 5) зеркало большое из алтаря; 6) ризы щербатые, червчатые, с травами золотыми, оплечье коих шито золотом и серебром по черному бархату; 7) стихарь обьяри золотой с серебряными травами; 8) три епитрахили разных сортов, и 9) значительное количество церковных книг ¹⁾. Тогда же (1782 года) дозволено было взять из упраздненной Медведевой пустыни всю известь, которой находилось там более 50 четвертей. С этим пособием строитель Игнатий, внутри каменного флигеля, бывшего на северной стороне монастыря, перестроил по пустынному плану 8 братских келий. В это же время поступил из Введенской пустыни в Пешношский монастырь московский купец Алексгей Григорьевич Мокеев, приложившей к усердию строителя свою деятельную помощь и явивший себя незабвенным для Пешношской обители благодетелем.

С того времени совокупное старание Игнатия и Мокеева быстро воздвигало обитель от ее падения и постепенно приготовляло ее к настоящему благолепию. Так, в соборном Николаевском храме иконостас, от давних лет почерневший, с обвалившеюся во многих местах позолотою, при чем оказалось, что и поддерживающее его брусья сгнили, во избежание опасности в 1785 году весь был разобран, починен и вновь вызолочен, некоторые же иконы, слишком обветшавшие, вновь переписаны. Когда исправление было кончено, то преосвященный Феофилакт благоволил сам освятить сей храм, 1785 года августа 30 дня.

В Сретенской церкви на место каменного престола и жертвенника, производивших всегда в алтаре сырость, плесень и тягость воздуха, по благословенью архипастыря поставлены деревянные, сделан иконостас новый и вызолочен, иконы поновлены, стены оглажены и выкрашены, и церковь освящена потом строителем в 1786 году октября 6 дня, по новому антиминсу. Все эти значительные поправки, как в Сретенской, так и в соборной церкви, сделаны были иждивением Мокеева.

Между тем церковь Богоявления Господня, бывшая в среднем этаже колокольни, в 1786 году марта 18 дня, указом Переславской Духовной Консистории, по чрезвычайной ее ветхости, упразднена.

В том же году мая 9 дня строителю Игнатию, как мужу благонадежному, поручено было иметь полное попечение о Дмитровском Борисоглебском монастыре, с присмотром и за поведением игумена Иоанникия, и о всем относиться к его преосвященству.

В конце того же года, с помощью разных благодетелей, из коих главнейшим был Алексей Григорьевич Мокеев, слит вновь большой колокол весом в 294 пуда, в описи означенный вкладом князя Ивана Андреевича Вяземского.

Усердие и благодетельность Мокеева простерлись и на Преображенскую обветшавшую церковь. В ней уничтожены были каменный престол и жертвенник за ветхостью, и вместо оных сделаны деревянные, также поновлены иконостас, иконы, пол и стены; а в 1787 году января 2 дня строитель освятил ее. В это же время, именно в 1786 году, исправлена и церковь Преподобного Серия. Вместо ветхой деревянной раки над гробом Преподобного Мефодия сделана вновь деревянная же позлащенная; помост и ступени, бывшие из белого камня, устроены также деревянные ¹⁾; арка над гробом Святого сделана сквозною; отошедший от стены алтарь устроен вновь, престол и жертвенник, вместо каменных, поставлены деревянные. Все это сделано было иждивением московского купца Андрея Алексеевича Медведкина, и церковь освящена преосвященным Серапионом, епископом Дмитровским, в 1788 году октября 1 дня, при строителе Макарии.

Наконец, упомянем и о других улучшениях обители, произведенных усердием Игнатия. При нем перелит полиелейный колокол, из разбитого бывшего в 40 пудов и сделан во 141 пуд; поновлены башня и ограда, в которой до того времени многие зубцы от ветхости обвалились; обстроены конный двор и гостиница.

Строитель Игнатий был строг, но рассудителен; милостив к бедным и нищим; в образе жизни прост; в хозяйстве опытен и распорядителен; для монашествующих он служил примером добродетелей и подвигов иноческих, и во всех отношениях был муж примерный, и потому у всех находился в почтении и уважении. Всеобщая его известность была причиною, что Пешношская обитель скоро лишилась этого мудрого настоятеля. Преосвященный Гавриил, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский, узнав о его добродетелях, вознамерился перевести его в Тихвинскийй монастырь в архимандрита. Слухи о томе дошли и до Пешношской обители чрез письмо, полученное от митрополита Михаилом Ивановичем Веревкиным, в котором преосвященный, от 22 ноября 1787 года, между прочим писал: «Мое желание есть, чтоб отца строителя Игнатия сделать Тихвинским архимандритом с тем, чтобы он, оставив в Пешноше достойного преемника, уставил общежительство в Тихвине, что весьма нужно по отношению окружающих тот монастырь раскольников; но какие с вашей стороны о сем мысли, прощу меня уведомить».

После того Игнатий скоро переведен был в Тихвин, а с ним также выбыло и большое число братии; на место его определен в 1788 году строителем Макарий.

Вслед за этою переменою последовала и другая: Пешношский монастырь поступил под ведение Московской епархии, по случаю уничтожения Переславской. С того времени пошло все к лучшему; Макарию обитель обязана вечною благодарностью.

Первым делом попечительности строителя было восполнить довольно ощутительные недостатки церковные; он просил высокопреосвященнейшего митрополита Платона ходатайствовать пред Святейшим Синодом о возвращении взятых в Переславль, при упразднении монастыря, некоторых вещей и книг церковных. Архипастырь представил о том Синоду, который и определил отдать все, кроме отличных драгоценностей, кои велено было хранить в ризнице Чудова монастыря, что и исполнено в том же году, и монастырь получил почти все свои вещи.

Этим не ограничились усердие и попечительность Макария. Вместе с Мокеевым, но приступил к совершенному очищению монастыря от безобразных и ветхих зданий и приведению его к лучшему благолепию. Исчислив все ветхости, они просили дозволения у преосвященного Серапиона, епископа Дмитровского, исправить их. Монастырь спешно облекался в новую красоту. Быший внутри обители, на месте нынешней больничной церкви, гостиный дом, был перенесен за ограду и устроен против въезжих ворот. Переделаны и покрыты железом глава и купол Сергиевской церкви, которая и освящена посетившим тогда обитель преосвященным Серапионом. К северному флигелю пристроены новые кельи, вровень с прежними, и от въездной башни, в углу флигеля, поставлена стена; сделаны некоторые пристройки к конюшенному двору; кровли на настоятельских и четырех братских кельях перекрыты. Бывшие подле южной ограды пивоварня, сушильня и рабочая палатка, также галерея и башенки близ юго-западного угла, красные восточные ворота с двумя башенками разобраны и уничтожены; вместо того построена юго-западная башня, мерою и архитектурою подобная северо-западной; другие ворота близ святых закладены и устроена палатка для хранения рыболовных вещей. Построена квасная на месте бывшей пивоварни, четыре небольшая кельи, с ними рядом трапеза (в меньшем виде против нынешней), перенесенная из-под настоятельских покоев, и поварня. Над закладенными красными воротами сделана башенка, с проходною на огород калиткою, а близ въезжих ворот, несколько выступя за ограду, сторожка с двумя кельями для привратников. В Преображенской церкви иконостас и образа поставлены новые. Все это, в продолжение с небольшим двух лет (1788-1790) устроено иждивением Мокеева ¹⁾, с помощью рабочих людей графини Анны Родионовны Чернышевой.

В 1792 году, по благословенью преосвященного Серапиона, в Сретенской церкви, на левой стороне, в симметрию алтарем этой церкви, устроен другой в честь Богоявления Господня, вместо упраздненного, бывшего некогда в колокольне.

В 1793 году, братская трапеза переделана по новому плану из оставшегося от бывшей пивоварни кирпича и прикупленного в Медведевой пустыни от теплой трапезной церкви. Починена колокольня и наложен на ней третий ярус; глава покрыта белым, а купол простым железом, что сделано усердием московского купца Семена Прокофьева. Покрыта также паперть соборной церкви, по усердию премьер-майора Платона Ивановича Орлова.

В 1794 году перестроена Соколовская мельница на ркеке Сестре; вне монастыря на западной стороне, между монастырем и рекою Яхромою, вырыты два большие пруда, с водосточными трубами; наконец, посредством вырытых канав, осушена влажность на низменных местах монастырской земли. В 1795 году обмежеваны монастырские дачи, и в селе Рогачеве, вместо 20 сгоревших лавок и часовенки, построена вновь часовня.

Устроив все таким образом, ревностный строитель убедил высокопреосвященного митрополита Платона посетить пустынную обитель и архипастырь, пробыв в монастыре несколько дней, был изумлен хорошим порядком, чиноположением, хозяйством, чистотою, братскою трапезою и прочим. Не оставив ни одного угла без осмотрения, он входил даже на высокую колокольню, откуда обозревал окрестности монастыря, и сходя потом вниз, сказал следовавшему, за ним архимандриту Ираклию: «Пешноша — в моей епархии вторая Лавра».

И в самом деле, Пешношский монастырь во дни Макария столько славился, что и в других пустынных обителях говорили о нем с духовным рвением. Высокопреосвященнейший Платон часто представлял в пример настоятелям Макария и его обитель. Многие заимствовали от Пешноши порядок и монашествующих. Так игумен Кирилло-Новоезерского монастыря Феофан, быв на Пешноше, заимствовал чиноположение оной, и испросил у Макария, для помощи в заведении общежития, некоторых из братии. Макарий имел духовную связь и переписку с архимандритом Молдаво-Влахийского Нямецкого монастыря, Старцем Паисием и получил от него в подарок посох.

1795 года Февраля 1 дня, резолюциею митрополита Платова, строителю Макарию предписано было переменить строителя Оптиной пустыни, и поставить на его место другого, если он найдет то нужным, вместе с тем предписано ему посещать эту пустынь и учреждать к лучшему. В 1796 и 97 годах, также резолюциею митрополита, повелено было, чтобы разные церковные строения в селе Рогачеве, Ведерницах и Медведевой пустыни производились по совету и распоряжений Пешношского строителя Макария; а в Ведерницах предписано было и сумму печатать и выдавать ему же. 1798 года октября 2, по желанию братии Давыдовой пустыни, предписано было в ней завести все то, что на Пешноше; в данном же митрополитом определении консистории сказано: «предписать Пешношскому строителю, чтобы он в Давыдовой пустыни завел такое же общество, какое и в Оптином монастыре, и на каком основании, о том бы нам представить».

В 1799 году в Сретенской церкви сделана каменная с двумя каменными же лестницами паперть, вместо деревянной, уже обветшавшей; починена Сергиевская церковь и колокольня, повредившаяся от сильной грозы; и построен верхний каменный этаж над конюшенными и рабочими кельями, что у въезжих ворот.

Между тем доверенность в расположение Московского архипастыря в строителю сохранялись неизменно. В 1800 году января 2 дня дано им следующее предписание:

«Отцу строителю Пешношскому Макарию. Отправиться вам в Коломну с иеромонахом Самуилом, осмотреть Годутвин упраздненный монастырь и заштатный Бобренев монастырь; все оных церкви, и утварь, и кельи, и службы всякие и все до последней вещи; в чем вам не только дозволить, но и показать и угостить должен Голутвинский отец архимандрит, по силе сего нашего предписания. Причем дается вам ведомость Бобреневу монастырю, утвари и строению, угодьям и земли, и доходам, и каткие в нем послушания. И все приметив, по возвращении донесть нам. Платон митрополит Московский»

Поручение исполнено, а означенный иеромонах Самуил сделан строителем в восстановлявшемся тогда монастыре.

В то же самое время, марта 2 дня, на прошение именитого гражданина Дометия Мещанинова о заведении общежития в Московском Покровском монастыре, предписано было от митрополита: «послать к Пешношскому строителю указ и спросить, не сделает ли он одолжения, по сему прошению, и Покровскому монастырю, кроме иеромонаха Самуила, который нами уже определен в Голутвин монастырь, чтобы завести в нем также общежитие, и что он по сему сделать рассудит, велеть представить прямо к нам». В том же месяце 29 дня состоялась подобная же резолюция: «послать к Пешношскому строителю, требуя от него, не согласится ли он в Серпуховском Владычне монастыре завесть общежительство, и чтобы он с ответом явился к нам сам, после праздника». Но Макарий, за множеством выведенной в разные монастыри к должностям братии, от сих двух поручений отказался.

Уважая труды Макария, митрополит Платон благоволил наградить его, для усугубления ревности его к дальнейшим подвигам. Августа 24 дня того же 1800 года дано им определение следующего содержания: «Для почести Пешношския обители и в вознаграждение за устроение оныя и заведение доброго порядка, строителю тоя обители, иеромонаху Макарию, благословляем носить в служении набедренник и ходить с посохом Преподобного Мефодия Пешношского, не в пример будущим по нем строителям. Платон митрополит Московский».

Ревностный о благе вверенной ему обители, строитель Макарий давно скорбел, видя в ней многих желающих и достойных принять иноческий чин, но не имевших на то права, потому что определено было иметь на Пешноше не более шести монашествующих и седьмого настоятеля. Посему он решился утруждать просьбою государя императора Александра Павловича, чтоб он благоволил умножить число монахов в Пешношском монастыре. Благочестивый монарх всемилостивейше изволил предписать в 1801 году Святейшему Синоду: «снисходя на прошение, принесенное нам Московское епархии Николаевского Пешношского заштатного монастыря строителя иеромонаха Макария, всемилостивейше дозволяем число монашествующих в сей обители умножить до тридцати человек, без прибавки казенного содержания, на том положении, на коем ныне оный монастырь состоит».

Восполнив таким образом важнейший недостаток в Пешношской обители, Макарий и в последующее время не ослабевал в трудах своих и попечении о благе ее; не умалялось .также, но еще более возрастало, и заслуженное им благорасположение архипастыря.

В 1803 году перестроен казначейский флигель, что близь Преображенской церкви, между святыни вратами и больничною церковью; из небольшого числа бывших комнат устроено в нем 16 братских келий и каменное крыльцо.

В 1801 году на гостином дворе выстроены два главные флигеля; туда же . перенесена и бывшая в монастыре, на северо-восточном углу, деревянная келья покойного Алексея Григорьевича Мокеева.

В том же 1804 году октября 24 дня митрополит Платон предписал своею резолюциею: «строителю Пешношскому выбрать иеромонаха для управления Московским Сретенским монастырем». Когда Макарий, желая уклониться от этого поручения, донес преосвященному, что каждый из иеромонахов, отказывается от управления штатным монастырем, отзываясь неспособностью, что и он подтверждает, тогда митрополит вторично дал резолюцию: «я не могу отстать от своего намерения и желания, и уповаю, что строитель оное исполнить потщится к пользе общей». После того нельзя уже было не исполнить воли архипастыря, и Макарий представил на его рассмотрение составленная им правила для Сретенского монастыря, на что в следующем 1805 году сентября 4 дня последовала следующая резолюция митрополита: «мы все утвержденное утверждаем». А в октябре того же года предписано было, чтоб все происходило под распоряжением пешношского строителя, и чтоб строитель сретенский порядок уставил и хранил по совету и наставлению пешношского строителя.

В том же (1805) году на прошение прихожан бывшей Медведевой пустыни¹⁾ об определении к их церкви священника, предписано митрополитом: «сию Медведеву пустынь и с приходом и с землею мы препоручаем в ведомство Пешношского монастыря и строителю его, коему изыскать священника, который бы служил и зависел бы от Пешношского монастыря; и на каком основании попу быть, строитель нам представить». Ему же в следующем 1806 году предписано было иметь смотрение и попечение над поселившимися в сей пустыни богаделенными.

Соборный храм всегда казался Макарию тесным, и он желал распространить его. Желание его, с помощью Божиею, совершилось в 1805 году, при содействии надворного советника Николая Павловича Юшкова. Из западной стены собора сделаны два столба для поддержания сводов, и устроена новая стена, отступя от прежней на 8 аршин, а за нею также новая паперть, двери, окна и стены снаружи обделаны в новом виде и вкусе. Все постройки стоили 11.584 р. 56 копеек; впрочем, от помянутого вкладчика получено было только 5.000 рублей, потому что он в это время скончался.

В том же году пристроены два покоя в архиерейских кельях, и сделаны некоторые другие пристройки в том же флигеле.

1806-й год был достопамятен для строителя и для монастыря возвышением первого на новое достоинство. По указу Святейшего Синода от 9 августа, пешношский строитель Макарий, за отличные услуги обители к общей пользе, произведен в архимандрита Дмитровского Борисоглебского монастыря с тем впрочем, чтобы не оставлять в Пешношского. В последовавшей поэтому случаю резолюции митрополита означено: «Пешношскому строителю Макарию быть по прежнему настоятелем Пешношского монастыря, дабы заведенное им благоустройство в том монастыре было ненарушимо, и пребывать ему в том в другом монастыре по временам, как и когда нужда и польза монастырей тех потребуют; а для лучшего в Пешношском монастыре сохранения порядка, быть в нем наместнику, коего ему избрать и представить нам, дабы он наместник монастырем управлял под его распоряжением и наставлением». В должности наместника утвержден иеромонах Иаков.

Бремя нового достоинства, сопряженного с новою заботою об управлении другого монастыря, и самая старость не ослабили в Макарии крепкого духа и ревности о благоустройства Пешношской обители. В последние годы его управления и жизни видим непрерывные тому доказательства. Так в 1808 году, в соборной церкви сделаны были около четырех столбов иконостасы с резьбою и позолотою, над чем трудились собственные монастырские мастера, рясофорный монах Григорий и послушник Александр Васильев, с помощью присланного резчика и под присмотром послушника Василия Степанова. В том же году переделаны кельи под архиерейскими и настоятельскими покоями. В 1809 году выстроен двухэтажный флигель с 8 кельями, на южной стороне монастыря, отступя несколько сажен от трапезного флигеля, который предполагалось распространить со временем. В 1810 году построен вне монастыря конный двор, частью каменный, частою деревянный. В том же году поставлен двухэтажный каменный флигель с 8 кельями, на восточной стороне монастыря, где существовавшая дотоле башня была уничтожена. Уничтожена также бывшая близь въезжих ворот деревянная просфорня, и от этих ворот до братского флигеля сделана каменная стена с воротами. Перелит другой Варсонофьевский будничный колокол, и с прибавкою новой меди сделан в 75 пудов 20 фунтов.

К великой скорби Пешношской обители и братии, этот почтенный старец скончался 1811 года мая 31 дня, в 6 часу пополудни, в схиме, в самый день закладки больничной церкви, оставив по себе бессмертную память в Пешношской обители, которая ему особенно обязана настоящим своим устройством и благолепием. Двадцатитрехлетнее настоятельство Макария обогатило Пешношский монастырь весьма многими вкладами, богатою церковною утварью в прекрасными зданиями. Неутомимый в трудах хозяйственных он быль и сведущ в них; неусыпный в монашеских подвигах, он не имел никакой собственности, но все делил с братиею и не имел особенной трапезы. Видь и черты лица его казались суровыми, но сердце и душа исполнены были отеческою любовью. Он всех принимал с скромною приветливостью; его сердечная простота, соединенная с духовною мудростью, невольно вселяла уважение. Быв милостив и сострадателен к бедным, он был и примером добродетелей для братии и для самых пустынников. И после этого неудивительно и необыкновенное к нему благоволение и доверенность архипастыря, известного своим искусством различать людей и отдавать им истинную цену. В истории управления Пешношскою обителью Макария мы видели, что ему поручал митрополит приводить в устройство многие обители. Так кроме Оптина монастыря и Давыдовой пустыни, были отданы в полное его распоряжение пустыни: Берлюковская, Екатерининская и Медведева; монастыри: Голутвинский, Московский Сретенский и друг. Любя уединенную жизнь, он, когда находил себя свободным от управления монастырем, удалялся в пустыню в глубину лесов и проживал в устроенных там кельях со нескольку недель.

Место Макария заступил иеромонах Пахомий, строитель Берлюковской пустыни. Наступивший потом 1812 год, достопамятный бедствием отечества и первопрестольного града, молитвами и заступлением Святителя Николая и Преподобных Серия и Мефодия, протек без особенного несчастья для Пешношской обители, пораженной только смятением и страхом, потому что враги не коснулись ее пределов, подобно как и Троицкой Лавры. По водворении же тишины и мира Пахомий вскоре занялся необходимым исправлением Сретенской церкви. Он распространил ее к западу; приделал по сторонам каменные лестницы; уничтожил, за теснотою, придел Богоявления Господня; внутри и местами снаружи расписал стенным писанием. По окончании всего, с благословления Августина, епископа Дмитровского, управлявшего тогда Московскою митрополиею, церковь эта была освящена самим строителем, на новом антиминсе, 1815 года ноября 17 дня. В то же время, на оставленном при Макарии, между трапезою и братским флигелем, пустом месте сделана каменная пристройка, и тем оба эти здания соединены под один фасад, и братская трапеза распространена, и внутри расписана стенным писанием ¹⁾.

Тогда же - устроен вне монастыря, на гостином дворе, деревянный мезонин на столбах; также портомойня и баня, за южною стеной монастыря, на речке Пешноше. За усердные труды Пахомий награжден был в 1816 году набедренником, а в следующем году, в бытность в Москве императорской фамилии, он удостоился высокой чести лично предстать пред монарха, Благословенного Александра, и с ним беседовать.

В 1819 году казначей и духовник иеромонах Максим принял начальство на Пешноше. В 1820 году крестьяне Рогачевской и Ильинской волостей усиливались было построить мельницу в монастырских рыбных ловлях; но Московская Казенная Палата то воспретила, и обязала их подпискою впредь не делать притеснений монастырским дачам. При Максиме строителе построена водоподъемная машина, и на гостином дворе новый деревянный корпус с мезонином; покрыты железом кровли многих монастырских келий и большая часть ограды; слит колокол в 36 пудов 28 фунтов. При нем же закончена и больничная церковь, заложенная еще в 1811 году, которая и освящена в 1829 году высокопреосвященным Филаретом митрополитом Московским и Коломенским; поставлены на Сретенской и больничной церквах медные, позлащенные червонным золотом, кресты; в соборной Николаевской церкви устроены царские врата из серебра в отличном вкусе; церковная ризница и утварь улучшены и умножены.

В 1836 г. строитель Максим, по слабости здоровья и преклонности лет, отказался от должности; на его место был назначен Московского Сретенского монастыря игумен Сергий. Высокопреосвященнейший митрополит Филарет, увольняя строителя Максима, писал на донесении благочинного Голутвинского монастыря строителя Назария: «Строитель иеромонах Максим, по неоднократной и настоятельной просьбе от должности строителя увольняется с благодарностью за понесенное им служение и с тем, чтобы преемник со вниманием доставлял старцу мирное пребывание и упокоение, а старец преемнику поспешествовал сведениями и советами ¹⁾. Вот как уважал его архипастырь.

Игумен Серий в течете 20-летняго управления своего обителью неуклонно следовал правилам начертанным его предшественниками; во внешности же ее им сделаны значительные улучшения.

Так в 1837 г. на капитал поручицы Пелагеи Афанасьевой Фофановой, урожденной Зиловой, устроен на паперти соборной церкви с правой стороны придел во имя Федоровской Божьей Матери.

В 1838 г. церковь Сретения Господня распространена с западной стороны, папертью, при чем пристроен к ограде двухэтажный флигель под мастерские: для портных и сапожную.

В следующих за сим годах (1839-1845) исправлена и распространена гостиница для помещения богомольцев, построен на конном дворе двухэтажный флигель, на реке Сестре построена новая мельница на место сгоревшей (в 1841 г.), перестроены часовни Предтечева и Мефодиева, при чем Мефодиева часовня и церковь Св. Димитрия украшены стенным писанием своими, из брали, мастерами.

1848 год, памятный по свирепствовавшей в окрестных селениях холере, прошел для обители благополучно; предстательством Святителя Николая и Преподобного Мефодия она была спасена от заразы, несмотря на то, что ее храмы, гостиница и странноприимная были отверсты для всех приходящих; не смотря на то, что монашествующее совершали крестные ходы в окрестных селениях и, за смертью некоторых приходских священников, исправляли церковные требы.

В 1850 г. обитель похоронила своего бывшего настоятеля — строителя Максима. Он скончался марта 29-го, на 95 году своей жизни. Вот отзыв о нем его современника — пешношского старца иеромонаха Иеронима: «Строитель Максим, — записано Иеронимом в его памятной книге, — был жизни добродетельной и примерной для монашествующих, в церковных бдениях неутомим, в келейном правиле бдителен, в рукоделиях трудолюбив, в пище и одежде ни чем не отличал себя от братии, видь лица его невольно заставлял каждого благоговеть к нему».

Но обратимся к деятельности игумена Серия. Особенную память по себе оставил он в обители обновлением соборного храма Святителя Николая. Обновление его было начато в 1846 г. Усердием разных вкладчиков он был вновь оштукатурен, расписан альфреско, украшен новым вызолоченным с резьбою иконостасом и новыми святыми иконами, из коих местная Спасителя обложена серебряною вызолоченною ризою, иждивением монастыря, а местная Божией Матери (находящаяся издавна в обители) украшена серебряною вызолоченною ризою, драгоценными камнями и мелким жемчугом, усердием дочери надворного советника девицы Ольги Дмитриевны Перской, крупный же жемчуг на сей иконе пожертвован дочерью надворного советника девицею Александрою Петровною Демидовой. Через четыре года храм был готов и 9 июля 1850 г. освящен малым освящением высокопреосвященнейшим митрополитом Филаретом, при чем игумен Серий награжден палицею. В следующем году, июня 3, Сергий возведен был в сан архимандрита. В новом сане он имел утешение освятить (полным освящением) в 1852 г. Сретенскую церковь, возобновленную иконостасом и украшенную стенным писанием московским купцом Евграфом Феодоровичем Латышевым. 1857 г. мая 22 дня он скончался, после нескольких дней болезни, на 74 году от рождения.

В то же время, были исправляемы и другие монастырские здания. Так в 1858 г. построена на реке Сестре, на место пришедшей в ветхость новая о шести поставах наливная мельница, перестроены главы на церкви Свят. Димитрия и Спасской башне над монастырскими воротами. В 1859 т. устроена на берегу реки Яхромы из дубового леса и распространена насыпью новая набережная и на место обветшавшей деревянной водопроводной водолеи построена каменная с водоподъемным чугунным насосом. В 1860 г. исправлены внутри братская трапеза, поварня, хлебная, квасоварня с их принадлежностями, и на место сгоревшей монастырской мельницы, выстроена новая в прежнем виде. В 1861 г. усердием почетного ;гражданина Давида Ивановича Хлудова устроен в церкви Преподобного Сергия новый вызолоченный иконостас с новыми иконами, из коих, местные Спасителя, Богоматери и Преподобного Сергия украшены серебряными ризами, причем им же пожертвованы к тем иконам медные посеребренные кронштейны, в арку над ракою Преподобного Мефодия — вызолоченная резная рама, пол выстлан гжельскою лещадью, а стены покрыты колерами. В том же году при Рогачевской пристани, вместо ветхой, построена новая харчевенная изба и на всех монастырских храмах и зданиях исправлены и окрашены крыши.

Начальство, оценило заслуги строителя Мефодия для обители. 30 декабря 1862 г. высокопреосвященнейшим Филаретом, он, по вниманию к его доброму монашескому житию и служению, возведен в сан архимандрита. Внимание архипастыря усугубило его заботы о благоустройстве обители. Одним из главных предметов его заботливости было окончание начатого им строения монастырской гостиницы. Преподобный Мефодий принимал странных, питал вдов и сирот; обитель до сего времени свято хранить его правило. Сколько бы ни было богомольцев в обители, все найдут в ней удобное помещение и готовую пищу. К 1862 году многие отделения гостиницы обветшали, некоторые были не совсем удобны для помещения, настоятель на место обветшавших построил новые, более просторные, - неудобные исправил, так, что в настоящее время имеется в гостинице 52 чистых и покойных номера. Для большего успокоения богомольцев заведена новая покойная мебель, матрацы, подушки и постельное белье. Странноприимная гостиница, состоящая из девяти покоев с особою кухнею и трапезою для странных, исправлена вся заново, причем и на заднем дворе гостиницы перестроено помещение на 16 саж. для ночлега богомольцев из простого народа. Приведя гостиницу в лучший и красивый вид, он в 1863 г. начал неменее трудное и важное дело. Отчасти на сумму благотворителей, а более на собственное монастырское иждивение, он перестроил на всех монастырских храмах и колокольне главы, причем главу и купол колокольни покрыты глянцевым белым железом, а кресты вызолочены через огонь (на соборном храме Свт. Николая вызолочен один только средний большой крест, а остальные четыре обложены глянцевым белым железом). В то же время церковь Преображения Господня, церковь преподобного Сергия и колокольня, кроме новых на них глав и крестов, для приведения в правильный фасад, надстроены на несколько аршин и оштукатурены. Это трудное дело окончено им в 1865 г. В то же время была оштукатурена и украшена въездная Спасская башня, на часовнях Мефодиевой и Предтечевой главы и кресты устроены вновь из глянцевого белого железа, перестроен вновь экономский амбар, на конном дворе, на место обветшавшей башни, построена новая в готическом вкусе, прекрасной архитектуры, и воздвигнуто здание в виде часовни над кладезем Преподобного Мефодия. Скажем о сем последнем подробнее. У главных монастырских ворот издревле существует колодезь, коего начало, по преданию, относится ко временам Преподобного Мефодия, над ним был устроен шатер на столбах с главою из черного листового и деревянным крестом. Шатер обветшал, и настоятель в 1865 г. из благоговения к памяти Преподобного Мефодия, построил над колодезем новое деревянное строение в виде часовни. А как колодезь находится у самых монастырских ворот, он поставил в нем икону Иверския Божьей Матери-Вратарницы. по примеру Иверского монастыря Св. Горы Афонской, по уставу которой в Пешношском монастыре совершается богослужение. Фасад строения очень красив, стены снаружи и внутри обшиты склеенным в щиты тесом и окрашены масляною краской, глава и крест сделаны из глянцевого белого железа. Внутри при кладезе, кроме Иверской иконы, поставлены Животворящий крест, Живоносный источник, лик Апостолов, все праздники монастыря и другие св. иконы, все иконы вставлены в рамы из английской жести, такою же жестью обложены карнизы и наличники окон, перед иконой Божией Матери устроен для свеч медный посеребренный кронштейн, а для почерпания воды – небольшая бадья, в виде вазы, из английской жести на медной посеребренной цепи. Здание в приличных местах, снаружи и внутри, украшено резьбою трудами братии.

Окончив в 1866 г. все постройки, обитель воздала достойную благодарность своему основателю и покровителю Преподобному Мефодию. В нынешнем 1866 г. на местную икону его устроена богатая серебряная вызолоченная риза с накладным вокруг ее чеканным бордюром, венец и риза украшены лучшими французскими стразами.

 В настоящее время обитель, доведена до полного благоустройства. Благолепие монастыря, его уединенное положение, строгий устав привлекают к нему. сердца ищущих спасения. Братство его с каждым годом умножается Ныне находится в нем до 130 человек.

 

Продолжение следует...